Андрей Морозов Центр научно-информационных исследований по науке, образованию и технологиям Института научной информации по общественным наукам РАН провел очередное заседание постоянно действующего московского городского семинара по науковедению «Наука, образование и государственная стратегия развития России». На этот раз свой доклад «Проблема управления научно-инновационным комплексом» представил директор Центра исследований и статистики науки, кандидат экономических наук Дмитрий Рубвальтер.
Еще ломаются теоретические копья вокруг вопроса о причинах нынешнего мирового экономического кризиса. Занятие увлекательное и небесполезное. Лет через 30 мы, наверное, узнаем, что же это было на самом деле┘ А пока наиболее дальновидные политики начинают задумываться: как плавно переформатировать антикризисные меры в посткризисные.
США, например, увеличивают в нынешнем году на 18 млрд. долл. финансирование фундаментальной науки. Конкретная технологическая цель при этом формулируется тоже вполне отчетливо – на 25% сократить к 2020 году потребление нефти.
Израиль принял решение сосредоточиться на решении проблемы опреснения морской воды.
Посткризисные предложения Европы концентрируются вокруг продвижения концепции «зеленой экономики». «Европа больна экологией», – как сформулировал эту тенденцию Дмитрий Рубвальтер.
«Все государства увеличивают расходы на науку, – подчеркивает Рубвальтер. – Цель – создать задел на послекризисное развитие. В России же разговор идет только вокруг снижения налогов – больше ничего┘ Между тем, если мы не решим проблему с энергетикой и сырьем, мы попадем в новый кризис».
Что нужно, чтобы избежать реализации этого сценария, тоже понятно – нужна политическая воля руководителей государства, чтобы действительно создать в России инновационную экономику. В связи с этим, возможно, полезным оказалось бы в рамках понятия «Национальная инновационная система» выделить научно-инновационный комплекс.
Впрочем, все это пока тоже – чисто теоретические построения. До сих пор на просторах СНГ только у России и Азербайджана нет закона об инновационной деятельности. «Газпром», например, тратит на исследования и разработки 0,5% выручки; в Финляндии Nokia на эти же цели расходует 10%.
Забегая вперед, можно отметить, что при обсуждении доклада прозвучало и такое мнение: само научное сообщество относится беспечно к происходящему. «Построение технологии взаимодействия науки и власти – это должно быть главной инновацией. Наука не предлагает никаких технологий в этом плане. Отсутствуют социальные технологии. Необходимо вырабатывать технологии воздействия на власть».
По мнению Дмитрия Рубвальтера, главная проблема, сдерживающая переход на инновационное развитие, – децентрализованная система управления системой НИОКР. И степень этой децентрализации растет. Так, если раньше за раздел бюджета «Фундаментальные исследования и содействие научно-техническому прогрессу» отвечало Министерство науки РФ, то нынешнее Министерство образования и науки формирует только бюджет по фундаментальным исследованиям.
«Сейчас сформулированы восемь приоритетных направлений развития науки и техники и 34 критических технологии, – отметил Рубвальтер. – Как отражается это при бюджетном планировании? Никак. Так как бюджет формируется по субъектам┘ Совет при президенте и правительственная комиссия по высоким технологиям: как они взаимодействуют – непонятно. В национальной инновационной системе должен быть головной лидер. Большая ошибка нашего правительства в том, что мы потеряли Министерство науки».
В России сегодня около 4 тыс. научных организаций и 70% из них – в госсобственности. В сфере науки занято около 800 тыс. человек. (В Японии столько же, при семикратном превышении финансирования.) Однако исследователей среди них – менее 50% (в Японии – 75%).
Впрочем, споры о необходимости иметь единый орган формирования и осуществления государственной научно-технической политики – не более чем споры о форме. В США, например, нет одного Министерства науки. 94% средств на науку в Америке распределяются через четыре ведомства – Министерство энергетики, Минобороны, NASA и Министерство торговли. Но есть совет по науке при президенте США, который как раз и формирует государственную научно-техническую политику. Сами американцы считают, что у них создана очень централизованная система распределения государственных ресурсов на науку.
Можно сколько угодно долго заниматься самовнушением, убеждая себя, что вложения в науку, в инновации – это единственный путь обеспечить достойное место российской экономики в посткризисном мире, но до воплощения этих заявлений в реальные решения очень далеко. «Постановлений много, но они слабо реализуются на практике», – подчеркнул Дмитрий Рубвальтер.
В общем, как отметил доктор химических наук, профессор, заведующий лабораторией Института химической физики РАН Владимир Арутюнов, «проблема управления наукой есть, а управления наукой нет».
И это еще – оптимистический вариант┘
