Вера Цветкова
Леонид Парфенов для наглядности проехался на рабочей части бульдозера. Кадр из фильма
Заключительный фильм трилогии о роли российских евреев в жизни страны и мира «Русские евреи. Фильм третий. После 1948 года» (автор и ведущий Леонид Парфенов, режиссер Сергей Нурмамед) вышел вчера в прокат в 10 российских городах: Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Перми, Тюмени, Новосибирске, Уфе, Калининграде, Нижнем Новгороде и Ярославле.
Как и первые два («Русские евреи. Фильм первый. До революции», «Русские евреи. Фильм второй. 1918–1948»), третий фильм накануне премьеры был показан журналистам в Центре документального кино. Как и перед первыми двумя, вступительное слово сказал президент фонда «Генезис» (финансировавшего съемки) Илья Салита. После чего автор трилогии Леонид Парфенов поведал присутствующим, что давно носился с этой идеей и со многими ее обсуждал, услышав, например, от Зиновия Гердта: «Ленечка, не надо собирать незабудки на минном поле – вы, конечно, вольны рисковать собой, но …»
«Это русский фильм и взгляд русского журналиста – очень важно это зафиксировать», – подчеркнул Парфенов. «Ассимилированные евреи прошли путь от горячего соучастия в социализме до диссидентского сопротивления ему. Мы постарались рассказать об этом на примере трех поколений русских евреев современным экранным языком. Надеемся, получилась историческая панорама».
И опять, в третий раз удивила цифра 18+ на экране (еще и отдельная плашка добавилась «Для зрителей старше 18 лет») – что такое, почему? Почему культпросвет в хорошем смысле слова и восполнение пробелов в собственной истории маркируется как 18+?
Заключительный фильм трилогии – самый длинный по хронометражу (2 часа 6 минут), быть может, потому, что события, о которых в нем рассказывается, не такие уж далекие и происходили на памяти многих из нас. Начинается он с цитаты Солженицына: «Большевизм без евреев оленивел, обрежневел», рассказа о разгроме «враждебного» Еврейского антифашистского комитета и абсолютно циничном убийстве с имитацией несчастного случая его главы Соломона Михоэлса. Посмертно народный артист СССР Михоэлс стал именоваться «изобличенным агентом США».
…На дворе стоит послевоенный изоляционизм: утверждается, что страна в кольце врагов, и даже французскую булку в срочном порядке переименовывают в городскую, а знаменитое ленинградское кафе «Норд» – в «Север». Новый государственный антисемитизм начинается с ликвидации ЕАК, расстрела его активистов и кампании борьбы с «безродными космополитами». Национальность становится судьбой в виде пятого пункта. В январе 53-го поспевает «Дело врачей» – арестован даже академик Збарский, в свое время забальзамировавший труп Ленина; мерзкие карикатуры, мерзкие передовицы «Правды», мерзкая Тимашук, которая «разоблачила банду подлых убийц и помогла сорвать маску с американских наймитов»… Правда, сразу после смерти Сталина врачей реабилитировали, а у Тимашук забрали врученный было орден Ленина. А не помри Сталин?
Тем временем Ботвинник становится чемпионом мира по шахматам, Надя Бруштейн создает ансамбль «Березка», а первый советский телевизор КВН назван так по аббревиатуре имен создателей – Кенигсон, Варшавский, Николаевский. Райкин – главный комик (завлитом в его театре трудится Михаил Жванецкий), Плисецкая – главная балерина, Галич и Высоцкий – главные барды страны. «Однако соавторами русского коммунизма евреи быть перестали. Их не допускают больше в политику, они активно заняты «антисоветской деятельностью». Причем в диссидентское движение внуки евреев-революционеров вносят те же горячность и бесстрашие, что и их деды – в свержение царизма».
Слуцкий со своими «Физиками и лириками», вылившимися во всесоюзный диспут. Дело Синявского (взявшего еврейский псевдоним Абрам Терц) и Даниэля, всколыхнувшее общество: 5 декабря 65-го года 200 человек на Пушкинской площади требуют гласного суда под лозунгом «Соблюдайте советскую Конституцию!» – это первая политическая демонстрация в послевоенном СССР.
Социализм с человеческим лицом Дубчека и советские танки в 68-м в Праге; семеро диссидентов (четверо из которых евреи) выходят на Красную площадь, на Лобное место, и разворачивают лозунги «За нашу и вашу свободу!», «Мы теряем лучших друзей!», «Свободу Дубчеку!» (комментарий Парфенова: «Продержались они три минуты – всех повязали, побили, увезли. Была придумана новая статья 190 – для инакомыслящих»).
Самиздатовская «Хроника текущих событий» и его машинистка Людмила Алексеева, Подрабинек с поднятой им темой карательной медицины, невыездные евреи-отказники, бульдозерная выставка (тут ведущий проделал нелегкий трюк: ухватившись за нож бульдозера и повиснув на нем, так прокатился). И прекрасный Александр Мень, вслух мечтающий о полном духовном единстве всех людей...
Вот и Карлсона нам открыла переводчица Лилия Лунгина, а Винни-Пуха – Борис Заходер. Позволив себе слегка поиронизировать на тему авторства лучших русских песен («С чего начинается родина» – авторы Фрадкин и Матусовский, исполнитель Бернес, «Русское поле» – авторы Френкель и Колмановский, исполнитель Кобзон, «Журавли» – авторы Френкель и Гамзатов, исполнитель Бернес), ведущий завершил фильм словами, что все это в прошлом, «в том виде, в котором она была, этой темы больше не присутствует». Ой ли? Заключительные титры шли под «Песенку антисемита» Высоцкого, которая не показалась такой уж «прошлой»…
Когда загорелся свет в зале, первое, о чем спросили Парфенова: «Вы считаете, что в России окончательно решен еврейский вопрос?» – «Не знаю. Существует или не существует еврейский вопрос – выбор остался в голове» – ответил тот и процитировал чью-то шутку про то, что мы русские люди, но Дора Абрамовна стоит на запасном пути. Кто-то спросил, почему в фильме не было Василия Аксенова, ответ был: «Все не объять». Кто-то – как в разных странах принимали первые два фильма («Я ожидал особого приема в Одессе и Израиле – нет, ровно везде принимали»). Кто-то попытался уточнить: «В чем особенность русских евреев?» – «В языке и культуре. «Катюша» – еврейская песня или Блантер – русский композитор?»
Думается, особенность русских евреев в том, сколько великого и полезного они дали миру и стране. Попробуйте представить Россию без вышеназванных, а также тех, кого объять не удалось, и она покажется серой и невыразительной территорией.
Дарья Гармоненко 
