СНГ без победителей и побежденных

	Наконец-то лидеры кавказских государств договорились о сотрудничестве. Фото ИТАР-ТАСС

ОДНИМ из наиболее значимых событий, предваряющих саммит глав государств СНГ, стала прошедшая накануне встреча руководителей стран "Кавказской четверки" - Владимира Путина, Гейдара Алиева, Роберта Кочаряна и Эдуарда Шеварднадзе. По существу, в Содружестве возникло еще одно интеграционное объединение, ставящее перед собой вполне конкретные задачи: укрепление региональной безопасности, мирное разрешение продолжающихся здесь конфликтов, сотрудничество в борьбе с международным терроризмом, разрешение многочисленных проблем гуманитарного характера.

"Четверка", являющаяся как бы правопреемницей начавшегося еще в 1996 г. "кисловодского процесса" наконец институционализировалась. В заявлении четырех президентов, в частности, сказано, что их встречи отныне станут регулярными и будут проходить не реже двух раз в год, приурочиваясь при этом к саммитам СНГ. Кроме того, "подготовка встреч, включая согласование их повесток дня, и мониторинг осуществления достигнутых договоренностей поручается министерствам иностранных дел", а что касается председательствования, то оно "будет осуществляться сторонами поочередно согласно русскому алфавиту".

Напомним, что до настоящего времени в рамках конфедерации уже образовалось семь объединений государств, имеющих различные интересы и ставящих перед собой разные цели. Это - Российско-белорусский союз, Таможенный союз (Россия, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан), Договор о коллективной безопасности (ДКБ), куда, помимо перечисленных стран, входит и Армения, в какой-то мере "примыкающая" к нему Объединенная система ПВО, а также Центральноазиатский союз и ГУУАМ (Грузия, Узбекистан, Украина, Азербайджан, Молдавия). Разумеется, не все эти объединения действуют одинаково продуктивно, и очень часто их деятельность, впрочем, как и работа структур самого Содружества, выглядит недостаточно эффективной. Само по себе наличие в СНГ такого количества столь разнородных организаций свидетельствует, по крайней мере, о разноскоростном характере протекающих на постсоветском пространстве неоднозначных процессов и о том, что интеграционные устремления по-прежнему сочетаются с сохраняющейся дезинтеграционной тенденцией.

В свете этого организационное "сосредоточение" четырех государств Большого Кавказа представляется знаковым событием. Наличие многочисленных, в том числе трудноразрешимых проблем и весьма болезненных вопросов во взаимоотношениях между этими странами не помешало им в поиске модуса взаимодействия при попытке найти возможности решения абсолютно актуальной для всех народов региона проблематики. Есть признаки, что первые шаги в этом направлении уже делаются. Так, по словам источника в российском МИДе, в ходе последней встречи лидеров "четверки" обговаривалась возможность активизации экономического сотрудничества, что должно стать основой для политического урегулирования региональных противостояний. "Это особенно важно в свете того, что, например, Азербайджан до последнего времени отвергал подобную возможность. В Баку полагали, что экономические контакты должны развиваться лишь после того, как будет достигнуто общее урегулирование. Мы позитивно оцениваем тот факт, что позиция Азербайджана в этом отношении корректируется", - подчеркнул дипломат.

Лидеры "четверки" согласны и в том, что пришло время придать ощутимый импульс всей гуманитарной сфере во взаимоотношениях их государств. Это, в частности, относится к необходимости облегчить и активизировать контакты между людьми, придать "второе дыхание" тому, что принято именовать "народной дипломатией". Что, как представляется, должно способствовать укреплению взаимного доверия и соответственно сократить для политиков путь к взаимопониманию.

Важно подчеркнуть, что в процессе институционализации "Кавказской четверки" ведущая роль принадлежит России. Как заметил источник в МИД РФ, "мы не скрываем, что стремимся к интеграции на Кавказе, и склонны катализировать этот процесс, причем отнюдь не замыкаясь в рамках "четверки". Возможное участие в сотрудничестве всех государств и транснациональных организаций, заинтересованных в стабилизации и развитии региона, приветствуется. Но, разумеется, мы пока находимся на начальном этапе и должны сами четко определиться с приоритетами четырехстороннего сотрудничества".

Думается, что возникновение новой структуры можно расценить как конкретный ответ Москвы на многочисленные вызовы, связанные с идеями создания различных региональных организаций, в которых России не всегда отводится подобающее ей место. Более того, некоторые из этих планов (особенно исходящие из Анкары) прямо рассчитаны на вытеснение Москвы из региона. Отныне их осуществление выглядит более чем сомнительным, особенно если учесть, что Кремль не скрывает намерений "сохранить на Кавказе исторически сложившийся баланс сил". Но, повторим, это не означает стремления "перекрыть пути" всем иным возможным партнерам. Речь идет именно о добросовестном сотрудничестве, что предполагает равноправие и учет взаимных интересов.

Констатируя плодотворность прошедшей встречи и активизацию усилий по наведению интеграционных "мостов", рост взаимопонимания в отношениях лидеров стран "четверки", российская дипломатия тем не менее не склонна впадать по этому поводу в эйфорию. Застарелые региональные конфликты - карабахский и абхазский - продолжаются, и говорить об их скором разрешении пока не приходится. Все еще существует и южноосетинская проблема. И, конечно же, очень ощутимое дестабилизирующее влияние на ситуацию оказывает "чеченский фактор". Его наличие заставляет сегодня Россию идти, например, на введение визового режима с Грузией. Мера эта абсолютно вынужденная, но, скорее всего, неизбежная. Другое дело, что такие шаги, по идее, должны не усугублять расхождение, а способствовать стабилизации, которая, в свою очередь, активизирует интеграцию.

В целом позиция российской дипломатии в миротворческих процессах состоит в поиске решений, способных удовлетворить все конфликтующие стороны. Этот подход выражается в формуле "достижение мира без победителей и побежденных". Что, конечно, само по себе нелегко. При этом Москва не склонна навязывать сторонам свои рецепты умиротворения. Осуществляя миротворческую миссию в Абхазии и являясь сопредседателем Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху, Россия считает, что достичь прочного мира во всех случаях можно, лишь если стороны конфликтов сами найдут взаимоприемлемые варианты. Тогда Москва готова принять роль гаранта достигнутых соглашений. Есть надежда, что организационное укрепление "четверки" поможет миротворчеству как в региональных масштабах в целом, так и в каждом конкретном случае. И, разумеется, российская сторона заинтересована в стабильном поступательном, демократическом развитии государств-партнеров. Так же, впрочем, как Азербайджан, Армения и Грузия заинтересованы видеть Россию сильной, свободной, демократической, процветающей державой.

ОДНИМ из главных вопросов, обсуждавшихся на саммите глав государств - участников Содружества Независимых Государств, - стал вопрос о стратегической стабильности в мире и на просторах самого СНГ, что лишний раз свидетельствует об интеграции Содружества как единой структуры в мировое сообщество (о чем еще несколько лет назад велись бурные дискуссии). Важным шагом стало Заявление лидеров СНГ по вопросу поддержания стратегической стабильности, в котором главы государств подчеркнули свою приверженность "делу укрепления стратегической стабильности и международной безопасности", приветствуя ратификацию в России Договора СНВ-2, Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний и пакета соглашений 1997 г. по вопросам ПРО. Лидеры СНГ рассчитывают на ратификацию всех этих договоренностей в США и выразили уверенность в том, что Договор по ПРО будет оставаться "фундаментом дальнейших сокращений стратегических ядерных вооружений в мире".

От проблем глобальных участники заседания, что естественно, перешли к проблеме безопасности и борьбе с международным терроризмом на пространстве СНГ. Президент России Владимир Путин подчеркнул, что в Таджикистане, благодаря активному участию в миротворческом процессе президента Эмомали Рахмонова, удалось достичь компромисса между оппозицией и властью, благодаря чему можно сегодня говорить о стабильной ситуации. В выступлении президента Узбекистана Ислама Каримова подчеркивалось, что стабильность в Центральной Азии достигнута благодаря последовательным усилиям России, при этом лидеры СНГ должным образом оценили роль нового российского президента. В свою очередь, президент России выразил пожелание, чтобы пресса более пристальное внимание уделяла Таджикистану, поскольку пример Таджикистана свидетельствует о том, что у Содружества достаточно собственных сил добиваться стабильности на всем пространстве СНГ.

В контексте обсуждения этих проблем вполне естественным оказалось принятие коллективного решения о создании Межгосударственного антитеррористического центра, возглавлять который будет, как и предполагалось, представитель России. Впервые идея создания подобного центра прозвучала из уст Владимира Путина 28 сентября 1999 г. на встрече с министрами внутренних дел Азербайджана, Армении и Грузии. Президенты тогда были серьезно встревожены вторжением чеченских боевиков в Дагестан и исламских экстремистов на юг Киргизии - тогда партнеры по СНГ впервые столь откровенно столкнулись с международным терроризмом, угрожающим их странам и мирному населению во многих местах СНГ. По вопросу о центре возникли и разногласия. Азербайджан, например, подключился к нему лишь в плане информационно-аналитическом и консультативном, Украина - с оговоркой, что сотрудничество в рамках центра не должно противоречить национальному законодательству. А Туркмения не подписала документ вообще. Руководителем центра стал россиянин, генерал-майор Борис Мыльников.