Два сверхдержавных «одиночества»

Экспорт американской демократии в СНГ – даже после недавней удачи на Украине – невозможен без молчаливого согласия России.
Фото Reuters

Встречи на высшем уровне перестали возбуждать любопытство публики, однако предстоящий 24 февраля в Братиславе российско-американский саммит содержит интригу. Сегодня ни Вашингтон, ни Москва не испытывают переизбытка в друзьях. У президента Джорджа Буша немало озабоченностей: сложная ситуация в экономике, усиление Китая, формирование самостоятельного «центра силы» в лице Евросоюза, проблемы умиротворения в Ираке. Для Владимира Путина помимо решения главных внутренних проблем важно преодолеть угрозу внешней изоляции. Все это побуждает обоих президентов заняться обновлением параметров двусторонних связей.

В беседе с Путиным Буш не может не выразить недовольство действиями Москвы в Чечне и замедлением демократического процесса. В то же время под давлением тысяч американских инвесторов, купивших акции российских компаний и понесших значительные убытки, он будет вынужден более жестко высказаться о «деле ЮКОСа» как примере недопустимого вмешательства Кремля в экономику. Буш не может не напомнить и об обещанных ранее поставках нефти из Мурманска, затронет скорее всего и тему необходимости улучшения инвестиционного климата в России.

В то же время американской администрации сейчас необходимы громкие успехи. Для этого в Белом доме готовы пойти на раскрутку нового витка вовлечения Москвы в партнерство с США. Вашингтон понимает, что его дальнейшее расширение влияния на постсоветском пространстве путем «экспорта демократии» – даже после недавней удачи на Украине – невозможно без молчаливого согласия России.

Все это подвигает нынешнюю администрация США на предложения Кремлю о подписании крупномасштабных документов, в первую очередь уже отредактированного министрами обороны документа о совместной борьбе с терроризмом и укреплении «стратегической безопасности». Новой в нем может стать идея создания совместных контролирующих пунктов «стратегического сотрудничества» с размещением офицерских подразделений как на территории России, так и Соединенных Штатов, с совместным патрулированием и охраной «объектов повышенной ядерной опасности».

Очевидно, что по данному вопросу (антитеррористическому союзу с РФ) в США должно сложиться прочное двухпартийное единство.

Для американской элиты крайне важно понимание и восприятие партнера, пусть даже его упрекают в малопривлекательном поведении. Межэлитный диалог с Россией должен быть расширен, рассчитывают в Вашингтоне, как по повестке, так и по составу участников. Если в этот диалог уже успешно включились верхи российского политического класса и бизнес-элиты, то этого нельзя сказать о высшей бюрократии, особенно представителях силовых структур, в сознании которых еще не изжит «синдром осажденной крепости». Как и десятки лет назад, вооруженные силы России готовятся к «ответно-встречному» ракетно-ядерному удару, и во всех уставах и наставлениях «потенциальный противник» сохранил свой прежний адрес.

Надо отметить, что энергичными действиями по укреплению стратегического потенциала в прошедшем году (широкомасштабные учения РВСН, в целом успешные испытания МБР «Тополь-М1М» и новых МБРМ «Шторм») Путин убедил руководство на Потомаке, что Москва способна, по крайней мере в ближайшей перспективе, убедительно девальвировать эффект реализации НПРО США. Тем более что запланированная на октябрь 2005 г. установка первых 20 противоракетных комплексов (в частности на Аляске и в Калифорнии) по техническим причинам скорее всего будет перенесена.

В Братиславе предстоит обсудить, безусловно, широкий круг вопросов, но кроме названной выше громкой инициативы по поводу «контрольных пунктов», вряд ли стоит ожидать заметных подвижек. Расклады по крупным международным проблемам – Большому Ближнему Востоку и палестино-израильскому конфликту, передислокации баз НАТО – очевидны, и позиции сторон вряд ли изменятся.

Новая инициатива Вашингтона позволит ему под флагом борьбы с глобальным терроризмом не просто «связать руки» Москве, а приблизить ее к себе и даже усилить влияние на нее. Пропагандистско-дипломатическое наступление Белого дома направлено на то, чтобы по возможности обойти Берлин – ключевого ныне российского партнера на Западе, и активизировать помимо прочего конкуренцию среди глобальных игроков в борьбе за внимание и поддержку со стороны Соединенных Штатов.

Своеобразной платой Москвы за этот результат, можно считать, стал несиловой исход «оранжевой революции» на Украине. В ответ на недвусмысленный сигнал, что Кремль склоняется в пользу более тесного сотрудничества с Западом, последний благосклонно позволяет России остаться в концерте «цивилизованных государств», а не маргинализироваться по унылому «белорусскому сценарию». В итоге у России сохраняется шанс – пусть даже ценой принятия собственной версии голлизма – реализовать цели исторической модернизации: преодолеть «ресурсное проклятие» и реально начать наконец закладывать основы постиндустриального уклада. Все это к тому же вновь взбодрит некоторых российских политиков, считающих, что только США могут гарантировать России особый международный статус.