Екатерина Сальникова
"Ба-а! Старый друг", - председатель жюри Маргарете фон Тротта снова видит президента кинофестиваля Никиту Михалкова.
За первые дни фестиваля было показано немало картин. Разнообразные актерские темпераменты, сюжеты, ритмы. Но множество картин объединяет один и тот же центральный образ героя и конфликт. Герой - неадекватный отщепенец. Он уязвлен своей слабостью, подавлен или разъярен общественными устоями. Конфликт - вражда человека с обществом, которое ему мешает. Трудно и почти невозможно жить в социуме - и в родном, и в чужом. И на Западе, и на Востоке. Вариаций у этого лейтмотива может быть сколько угодно.
В индийской картине "Благоразумие" Джайяраджа деревня ввергнута в кровопролитие. Сельские жители пытаются примкнуть к разным политическим движениям. Молодой герой, ввязавшись в одну из таких партий, получает задание - убить односельчанина, почти брата, с которым они вместе росли. И убивает. Старательный подробный натурализм скудного и вполне патриархального быта сосуществует с патетикой убийства и оплакивания жертв. Встречаются обе линии фильма в образе окровавленного риса, рассыпанного по полу, - еда бедняков, но благословенная и почти священная еда, кощунственно уничтоженная убийством. Поделенные на враждующие кланы, крестьяне могут противостоять инерции мести, только вспомнив о вечном: о том, что они - родственники. Мужчины выслеживают друг друга, чтобы продолжать убивать. А женщины из враждующих семейств при встрече плачут, обнявшись.
В иранском фильме "Под кожей города" Рахшан Бани Этемады, наоборот, вековые традиции воспринимаются как настоящее бедствие. Женщины уже работают в офисах за компьютерами, но головы у них еще покрыты уродливыми платками или паранджой. Но мужчины все еще избивают жен и сестер. Герой мечтает уехать из страны и прорваться к свободной жизни чуть выше черты нищенства. Но, ввязавшись в контрабанду наркотиков, он теряет все, что у него было раньше, - стабильность, дом, семью. Гнетущий мрак наконец получает визуальное воплощение. В свой роковой наркопоход герой отправляется глухой ночью, на грузовике, по извилистой горной дороге. Синеет темное небо, смутно белеет снег на склонах гор. И даже от зажженных фар машины, кажется, становится еще темнее. В результате неудавшейся махинации герой со всех ног удирает от наркодельцов по крышам, а потом по улицам, расталкивая прохожих. Символична закольцовка: в начале фильма мать героя пыталась перед выборами сказать в телекамеру затверженный текст, в финале она пробует наконец выразить то, что действительно думает и чувствует: в стране было и остается невозможно нормально жить, чувствуя себя человеком. Единственный позитивный сдвиг - героиня больше не стыдится думать о своих интересах и выражать свои подлинные мысли и чувства. Личность наконец созрела - и осознала весь кошмар существования.
Иранская картина проповедует предельно критическое отношение к родному социуму. Режиссер Реза Багхер в шведском фильме "Стеклянные крылья" показывает, как юная героиня мечется между диким архаизмом иранского уклада и недоверием шведского общества к чужакам. Назли - девушка из семьи иранских эмигрантов. Она хочет жить по-западному. Но ни ее семья, ни шведы в этом не заинтересованы. Процесс ассимиляции подобен пытке. На работу Назли не принимают - считают нецивилизованной. А дома ругают - считают западной. Впрочем, натуральный и чистокровный швед, который влюбляется в Назли, тоже чувствует себя отщепенцем. И все у него в жизни как-то не ладится. Не случайно он и знакомится-то с Назли после своей неудачной попытки ограбить магазин. В вязаной шапочке, надвинутой на лицо, неопытный грабитель налетает на столбы и корзинки для покупок, устраивает шум и гам - и чуть ли не благодарит опешивших, но сердобольных покупателей, когда те указывают ему, где выход. Два несоциабельных человека нашли друг друга и образовали еще одну ячейку общества.
"Стеклянные крылья" - картина о том, как примиряются люди двух культур. В испано-итальянской картине "Прелесть моя" режиссер Хесус Мора, наоборот, стремится показать, как просто и быстро можно без всяких национальных или религиозных разногласий довести семейные ссоры до непоправимой катастрофы. Старшая сестра - нервный и плохой полицейский. С искренними намерениями и нечестными методами работы. То она с напарником помогает вытащить на помойку труп из знакомого заведения, чтобы у хозяйки не было проблем. То нанимает мелких бандитов избить наркоторговца, с которым связана ее младшая сестра. Младшая же сестра, пятнадцатилетняя Лаура, мечтает с помощью этого дилера уехать в Голландию, к маме, которая покинула их десять лет назад. Ее приятель - патологический врун и растяпа, которого даже отец считает недоразвитым. Устроив вместе с подругой поджог и взрыв в школе - просто так, на прощание, Лаура сбегает со своим парнем, избив одного из учителей и угнав его машину. Старшая сестра догоняет беглецов, пробует их остановить. Стреляет в машину - и попадает в затылок Лауре. Из лучших побуждений.
Человек неминуемо становится либо жертвой, либо преступником, либо и тем и другим одновременно. Выйти за пределы закона ничего не стоит. Это происходит как бы само собой, невзначай. От неумения приладиться к какой-нибудь жизненной колее. Самым эффектным образом эта закономерность выражена в южнокорейском "Реальном вымысле" Ким Ки Дука. Незнакомая девушка провоцирует бездарного уличного художника по имени И на месть всем тем, кто третировал его. Девушка ходит и снимает на видеокамеру, как И планомерно находит своих мучителей и избавляется от них.
Сам выбор формы убийства часто непредсказуем, что создает дополнительный акцент - теперь у героя есть выбор. Одна из разборок происходит на крыше - логично предположить, что обидчик героя полетит вниз на асфальт. Но И нахлобучивает ему на голову мешок со змеями. Другого своего врага И настигает в мясной лавке. Камера зависает над огромным ножом мясника. Но И запирает хозяина лавки в холодильнике, максимально понижая там температуру. Третьего мучителя И застает на пути в туалет. Когда-то этот человек издевался над И, не пуская его в туалет. Можно думать, что И замочит злодея в сортире. Но И до смерти избивает его огнетушителем. Аппетит приходит во время еды. И вот уже сама девушка с видеокамерой лежит на дороге в луже крови.
В финале И возвращается к своему рабочему месту - на площадь, за мольберт. Со всех сторон бегут довольные участники съемок, аплодируют радостные зрители. Фильм снят. Вроде бы все убийства оказались инсценировкой, игрой. Но все равно приятно. Хорошим тоном считается презирать боевики за переизбыток насилия и горы трупов. Ким Ки Дук - один из тех режиссеров, который готов признать, что убийство возникает в кинореальности столь часто потому, что его не хватает людям в настоящей жизни. У маленького человека накапливается столько обид, разочарований и отчаяния. Он то и дело жаждет в душе расправиться с теми, кто сильнее, у кого власть, кто всегда побеждает в реальном мирном соперничестве. Но есть не столько справедливый, сколько опасный закон. И есть панический ужас смерти, преследующий человечество в современную эпоху стихийного безверия, когда нет надежды на вечную жизнь в потустороннем мире. Потому решиться на убийство в реальности почти невозможно. А воплотить свой агрессивный инстинкт и жажду реванша хочется - хотя бы через киногероев. Потому так радует, веселит, тонизирует, смешит и развлекает это сладкое слово - убийство. Без него кино не было бы фабрикой сокровенных грез.
