Елена Стафьева КОГДА на рубеже веков случилось столетие кино, французский кинематограф решительно вознамерился вернуть себе славу великой кинодержавы, утерянную им к началу 90-х. И нельзя не признать, что ему это вполне удалось. Спохватились вовремя: еще несколько лет, и ничего, кроме почетных статей в энциклопедиях, не напоминало бы о том, что Франция - родина кинематографа.
Борьбу с Голливудом вели по его собственным рецептам, не забывая, впрочем, о национальных приправах и специях: галльском остроумии, легкой любовной романтике и фирменном французском стиле жизни. С одной стороны, в национальном кинематографе сохранились и такие причудливые создания, как Лео Каракс, позволяющие ему сохранить эстетское реноме. С другой - появилось новое поколение французских режиссеров: профессионалов, прекрасно умеющих выстраивать сюжет и блестяще владеющих киноязыком, таких, как Люк Бессон или Франсуа Озон, которые уже превратились в интернациональные бренды.
Одним из хорошо усвоенных французами голливудских рецептов стала киноадаптация популярных сюжетов комиксов и телесериалов. "Бельфегор" из этой обоймы. Фильм про зловещий призрак мумии, вывезенной из Египта, снят по мотивам популярного многосерийного фильма 1965 года. В контексте современного французского кинопроцесса это в высшей степени примечательно. Художественный уровень фильма (вполне пристойный) не имеет здесь ровно никакого значения. Самое важное и интересное: какой рецепт решили применить гуттаперчевые французы на этот раз? Свой собственный, отметим мы с некоторым сожалением.
Режиссер Жан-Поль Саломе обратился к национальным "парижским тайнам" (бесконечные "Фантомасы"), тогда как скорее на пользу фильму пошло бы что-нибудь "нижегородское". А именно, опыт ближайших средиземноморских соседей - итальянцев с их классическим жанром спагетти-хоррора и его корифеями Марио Бавой и Дарио Ардженто. Однако хвастливые французы традиционно полагают, что это они повлияли на всю мировую культуру. И если перед неизбежностью Голливуда им пришлось склониться, то вряд ли их спесь позволит добровольно использовать традиции Италии. Хотя в сознании Жан-Поля Саломе, соорудившего незамысловатый голографический призрак, определенно витало смутное воспоминание о великом Марио Баве, создавшем "из 50 кг кукурузной каши причудливый марсианский ландшафт фильма "Ужас в космосе". Что ж, здоровая доза задорного треша, безусловно, способна оживить любую мумию.
Дарья Гармоненко