Иван Петрович и Чижик

Иван Петрович и Чижик - не человек и птичка. Это названия классических вариаций из балета "Пахита", принятые у танцоров-профи. Словосочетание "Иван Петрович", например, дает возможность не сбиться с музыкального ритма, если в надлежащем трудном месте партитуры напевать про себя эти имя и отчество. Наверняка именно так поступали танцовщики "Имперского русского балета", когда танцевали гран-па из "Пахиты" на открытии балетного фестиваля "Гран-па". Фестиваль на сцене Новой оперы был заявлен как международный. И тут организаторы - все тот же "Имперский русский балет" - с размаху натолкнулись на подводные камни бизнеса и пиара.

Чтобы покрыть расходы, надо продать дорогие билеты, для чего проект раскручивают как сборище балетных звезд мира, заранее объявляя громкие имена. А звезды по тем или иным причинам не приехали. Тогда для поддержания статуса именно международного фестиваля в последний момент лихорадочно ищут кого-нибудь с иностранной фамилией.

В первом гала-концерте вместо заявленных премьеров Парижской оперы и Большого театра слишком часто танцевали гости иного калибра. Но и исключение из этого правила было: дуэт из Варшавы - Изабелла Млевска и Славомир Кржисжов в отрывке из "Ромео и Джульетты", хотя полякам испортили выступление чудовищным задником - то ли Горки Ленинские, то ли дом с мезонином. (Правда, отечественный десант из Мариинки в лице Фаруха Рузиматова и Юлии Махалиной с ее помпезно умирающим "Лебедем" тоже не вдохновил. Рузиматов по-прежнему исполняет хореографию Мориса Бежара без разрешения автора, хотя уже имел за это большие неприятности на заграничных гастролях. В его трактовке изумительного номера на музыку Малера от бежаровской триады (стул, танцовщик и трагедия подтекстов) не осталось ничего, кроме неуместного сходства с поэмой "Мцыри", причем персонаж Рузиматова одновременно похож и на лермонтовского героя, и на его противника барса.) Импортная вариация из балета "Дюк Эллингтон" больше всего впечатлила звучащим в фонограмме старым Дюком, а не молодым исполнителем из Неаполя. А уж вышедший вслед за ним танцевать танго еще один неаполитанец, престарелый дядя пятьдесят четвертого размера, - это вообще нечто. Право, чем приглашать таких иностранцев, наверняка дорогостоящих, позвали бы лучше хороших российских провинциалов. Дешевле обошлось бы.

Впрочем, фестивальные иностранцы постепенно стали наращивать уровень. Новозеландская танцовщица из Баварской оперы с простым именем Лиза-Мария и неясно как переводимой на русский фамилией Cullum (в программке стояло вообще Кулон) порадовала, солируя в "Жизели". Не обладая ни шагом, ни прыжком, потребным для романтического балета, но сверкая выверенными пуантами, она точно попадала в стиль - пейзанско-невинный в первом акте и призрачно-лунный - во втором. Увы, вместо обещанного премьера ГАБТа с ней плясал украинец Денис Матвиенко. Глядя на его расхристанную классику, становилось ясно, почему Денис не задержался в Мариинке, куда попал из Киева на короткий срок.