Молитва для рояля соло

Есть в таких концертах всегда что-то чрезвычайно похожее на спорт. Когда публику даже больше, чем смысл происходящего, интересует выживаемость исполнителя. Справится или нет? Забудет текст или нет?

Однако трудно представить себе пианиста, более неподверженного какой-либо моде, чем Константин Лифшиц. Бывший гнесинец, ученик знаменитой Татьяны Абрамовны Зеликман ныне востребован во всем мире и, что удивительно, при этом начисто лишен каких-либо звездных заболеваний. В его идее сыграть за вечер первый том Хорошо темперированного клавира Баха не было абсолютно никакой позы, вызова, самолюбования. Весь вечер Лифшиц играл очень интровертно, как будто про себя. Именно так и надо играть самого религиозного композитора из всех. Больше всего происходящее походило не на сольный концерт в Большом зале консерватории, а на очень сосредоточенную молитву, не рассчитанную на то, что ее кто-нибудь услышит.

Надо заметить, что сами трактовки Лифшица во многом спорны. Можно поставить в упрек пианисту отсутствие полифонии в привычном смысле этого слова. То есть многоярусность баховских фуг Лифшиц превращает в мелодию с аккомпанементом. Тема слышна замечательно. Она сыграна выразительно, безупречно. Но что происходит в остальных голосах, понятно хуже.

В отличие от, скажем, Гленна Гульда Лифшиц разделяет голоса не штрихами, а динамикой. Один голос forte, остальные - piano. Прелюдии, особенно светлые, созерцательные, удаются Лифшицу больше фуг.

Правда, большие возражения могли вызвать темпы некоторых прелюдий. К примеру, Си-бемоль минорная прелюдия, трактованная Яворским как "Шествие на Голгофу", была сыграна в темпе довольно быстрого andante. В результате прелюдия произвела странное впечатление. Казалось бы, что сам текст, даже вне зависимости от разных редакций и указаний темпа, подсказывает темп очень медленный, почти мучительный. Тяжелый остинатный бас, "трудная" тональность, гармоническая насыщенность, однако Лифшиц играл ее очень воздушно, явно не имея в виду путь Христа.

Вообще Лифшиц играет, что обычно называется многими педагогами, "не Баха". Его Бах не привязан к какой-либо исполнительской традиции или редакции. В этом нет даже одного определенного стиля. Он просто размышляет на сцене. И делает это настолько глубоко и искренне, что поневоле начинаешь задумываться о том же самом.

На бис Лифшиц сыграл Первую прелюдию До-мажор, с которой начался концерт. После последней, беспросветной си-минорной фуги, которой концерт заканчивался, неземная, светлая до-мажорная прозвучала так, что удержаться от слез было невозможно. Поразила еще и разница между двумя исполнениями этой прелюдии - в начале концерта и в конце.

Странно. При том, что это был один из лучших концертов за последний год, если не больше, объяснить, что именно понравилось, очень трудно. Просто было в этом концерте что-то действительно высокое, чистое и невыразимо важное.