Алексей Фененко
Фото Reuters
Французский президент Эмманюэль Макрон 8–9 июля совершил официальный визит в Великобританию. В его ходе лидер Франции встретился с королем Карлом III, премьером Киром Стармером и выступил в британском парламенте. На первый взгляд визит Макрона выглядит как демонстрация франко-британского единства – «новой Антанты», как его давно окрестили в СМИ. Помимо подтверждения двустороннего военно-политического союза, лидеры Великобритании и Франции показывают свою способность организовать «коалицию желающих» для Украины. Однако совсем скоро франко-британский тандем может подвергнуться серьезному испытанию, и Макрон, видимо, хочет сыграть на опережение.
Между Великобританией и Францией существует двусторонний союзный договор – «Ланкастерский пакт». Он был подписан в лондонском Ланкастер-холле 2 ноября 2010 года с явным намеком на династию Ланкастеров, пытавшуюся в XV веке создать объединенное Англо-Французское королевство. Он предусматривает привилегированное военно-политическое партнерство двух стран сроком на 50 лет, а также их взаимодействие в области военного использования атомной энергии. Последнее сразу реанимировало старый проект создания для европейских стран НАТО франко-британских ядерных гарантий – то ли вопреки, то ли в дополнение к американским.
Этот пакт дополнял заключенный в 2017 году договор между Великобританией и Польшей о сотрудничестве в сфере безопасности и обороны. По его условиям стороны обязались проводить совместные учения, маневры, обмениваться информацией, налаживать сотрудничество по линии оборонных предприятий. На его основе в 2023 году между обеими странами было подписано «Соглашение о партнерстве 2030». Возникал военный треугольник Париж–Лондон–Варшава, удивительно напоминавший расклад сил в Европе накануне Второй мировой войны.
Теперь ситуация меняется. 17 июля ожидается подписание военного соглашения между Великобританией и Германией. Его содержание пока остается неясным, несмотря на общие заявления о совместной обороне. Но главное не конкретные условия, а сам факт подписания этого соглашения. Здесь выясняется интересный момент: у Франции и Германии нет двустороннего военного союза. Сколько бы в СМИ ни говорили о франко-германском ядре Евросоюза, формально привилегированный партнер Парижа – Лондон, а не Берлин.
Возникает новая ситуация, когда у Великобритании будут параллельно три союзных договора – с Францией, Германией и Польшей. По сути, мы имеем дело с возрождением на новом витке развития «пакта четырех». Его проект, разработанный в 1933 году, предполагал заключение политического альянса между Великобританией, Францией, Германией и Италией. Он предусматривал пересмотр военных статей Версальского договора (то есть перевооружение Германии) при сохранении статей политических (сохранение границ в Европе). С поправкой на сегодняшний день он означает окончательную отмену военных ограничений, наложенных на Германию Московским договором 1990 года, включая установленные им лимиты Бундесвера.
Уместно вспомнить и другую аналогию. Великобритания не сильно протестовала против односторонней отмены Германией военных статей Версальского договора. Напротив, летом 1935 года стороны достигли Соглашения Хора–Риббентропа, дающего Германии право довооружиться на море: иметь военный надводный флот 1/3 и подводный 45% тоннажа от британского. Вполне возможно, что подобный сценарий повторится теперь: британо-германские военные соглашения откроют в кабинете Фридриха Мерца дорогу к отказу от лимитов на Бундесвер 1990 года.
Однако такое развитие событий возрождает старые противоречия в Восточной Европе. Перевооружение Германии и ее превращение в мощную военную силу всегда воспринималось с тревогой в странах Восточной Европы, особенно в Польше. Одно дело – помощь США и Великобритании против России, другое дело – иметь на своих границах сильную Германию. Тем более что по итогам Второй мировой войны к Польше присоединили четыре немецкие провинции – Силезию, Предпомеранию, Познань и большую часть Восточной Пруссии. Польская элита видит в НАТО не только альянс против России, но и гарантию от возрождения Германии. Показательно, что именно позиция Польши, угрожавшей пересмотреть отношения с Францией, сорвала «пакт четырех» 1933 года.
В Париже также не все готовы дополнить франко-британский тандем усилившийся Германией. Во Франции (как и в Польше) всегда болезненно относились к возрождению сильной Германии. В Париже многим также не нравится, что Великобритания (ключевой партнер) будет иметь примерно одинаковый пакет соглашений как с Францией, так и с Германией. Возможность маневра для Лондона резко возрастает, а для Парижа резко снижается. Поэтому визит Макрона в Лондон, видимо, был попыткой подтвердить привилегированный характер Ланкастерского пакта накануне предстоящих британо-германских соглашений.
История «пакта четырех» дает нам и другой важный урок. Англо-германские переговоры и соглашения позволили Берлину отменить в 1935 году военные статьи Версальского договора. Но как бы Германия ни акцентировала внимание на своей роли «защитника Европы от коммунизма», всего через год-два ситуация вернулась в естественное русло. Франция и Великобритания официально возобновили Антанту в 1936 году, а Франция заключила договор о взаимопомощи с СССР в дополнение к старым антигерманским соглашениям с Польшей и Чехословакией. Вполне возможно, что нечто подобное произойдет и в этот раз. Пока кабинет Мерца говорит о перевооружении Германии в интересах всей Европы. Но сильная Германия, имеющая двусторонние военные соглашения с Великобританией, вполне способна изменить всю европейскую систему.
