Путин и черный квадрат

В кругу своих художники вроде бы шутят, на поверку же они вполне всерьез объясняются в любви к президенту.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)

Портреты Путина в официальных кабинетах с некоторого времени стали восприниматься как неизбежность. Как условие нормального функционирования кабинета и его хозяина. Все на этих портретах, конечно, официально - и лицо президента, и одежда, и душа, и мысли. И свободная поза, которую он принимает, носит такой же официальный характер.

Экспозиция художественной ярмарки "Арт-Москва-2003", которая открылась в Центральном Доме художника, в этом отношении вызывает шок. Оказывается, Путина можно рисовать. Можно так рисовать, можно - эдак. Как художнику захочется, так, выходит, и можно. Из портретов президента можно, оказывается, сложить нечто вроде пчелиных сот и назвать это "Возвращением Янтарной комнаты". Нынешнее строго ранжированное, стратифицированное и сертифицированное политическое и бизнес-сообщество эта художественная свобода шокирует. А что, собственно, произошло?

Итак, первый, кто встречает посетителей на международной художественной ярмарке "Арт-Москва-2003", - это Путин.

Не один, а сразу много Путиных. Говорят, что в проекте Андрея Логвина "Возвращение Янтарной комнаты" использовано 2012 фотопортретов президента (фотографии наплывают одна на другую, в ряду я насчитал 33 шт., всего рядов - 15). Так много, что клеить пришлось целых два дня. Те же фотографии - уже как карнавальные маски, у которых можно "выколоть" глаза, чтобы глядеть на мир своими собственными, - продаются в киоске "Арт-Москвы".

Справедливости ради надо сказать, Путин - не единственная знаменитость и не единственный политик, чьи портреты и фотографии заинтересовали адептов актуального творчества. За "Янтарной комнатой" - галерея портретов звезд Первого канала - Дибров, Агалакова, Сорокина, Познер. Из политиков в экспозиции - Жириновский и Починок, последний - почему-то двухглавый (в проекте Сергея Калинина и Фарида Богдалова "Заседание Федерального собрания"), Ельцин и Лебедь (на холсте Дубоссарского и Виноградова)...

Но Путина на выставке встречаешь намного чаще. Он - на всех этажах: в цокольном - в уже упомянутой "Янтарной комнате", в первом - на картинах Врубеля и Тимофеевой ("Путин и черный квадрат"), Александра Елисеева ("Утро нашей родины", где президент напоминает похожий портрет Сталина, в белом кителе, "снятый" на фоне просторов необъятной родины моей), а также - Дубоссарского и Виноградова, во втором - у того же Врубеля и Тимофеевой (под названием "Mr. Putin", где президент стоит, держа в руке деревянную палочку, какими обычно орудуют лор-врачи) и в видеопроекте "Путин борется с поттероманией", где Владимир Владимирович вступает в неравную схватку с "их" Гарри Поттером и побеждает, выводя на бой нашего былинного героя, художника Александра Шабурова. Любопытно, что, как прежде Сталина, наши актуальные художники рисуют президента не с натуры, а по имеющимся фотографиям, чего, например, Дмитрий Врубель и Виктория Тимофеева даже не скрывают, наоборот, выставляя напоказ клеточки, по которым переносилось изображение.

Количество переходит в качество. По идее, такое насыщенное политическое звучание должно было вызвать художественно-политический скандал. Пока не вызвал. Зато усиленно говорят о коммерческом успехе, будто бы кое-какие из работ уже куплены, и за очень приличные деньги. Или - за неприличные, но очень большие.

Можно предположить, что художники не собирались объясняться власти в любви. Что они, напротив, нарывались на скандал. Отечественная история помнит немало скандальных экспозиций - достаточно вспомнить разгром, который устроил Никита Хрущев в Манеже в декабре 1962-го. Или - более позднюю бульдозерную выставку.

С другой стороны, о каком скандале может идти речь, если все изображения носят, если можно так сказать, вполне канонический, то есть ни в коей мере не оскорбительный, то есть совершенно лояльный характер.

Нет, не скандала хотели художники. Они хотели и хотят простого внимания власти. Причем настаивают на том, что они - не просто художники, а реальная не четвертая, не третья, а самая что ни на есть вторая сила. Вот, например, что написано в пресс-релизе Галереи Гельмана, который показывает на ярмарке "некоммерческий проект" "Мы - они": "1990-е годы способствовали сближению искусства и политики, и художественный процесс воспринял политическое клише демократического искусства - как народного, так и правительственного - как тоталитарного".

Времена изменились, и правительственное воспринимается теперь и представлено на выставке как любимое. Путин - любимая натура актуального художника. Но тут же - и претензия на собственную значимость: "Реальной оппозицией власти может быть лишь общественная, независимая институция - как, например, художественная галерея или ярмарка современного искусства". Но оппозиция эта - из тех, что в прежние времена называли оппозицией его величества, то есть оппозиция, удобная для власти, любящая власть.

И еще. Известно, что все официальные приветствия пишутся загодя. Но такой порядок ставит официальных лиц в двусмысленное положение. В обращении Михаила Швыдкого говорится: "Приятно видеть, что новаторские идеи и смелые художественные решения по-прежнему являются визитной карточкой "Арт-Москвы". Знал бы министр, о каких новаторских идеях и смелых решениях речь, может, и поостерегся бы радоваться. А может, и нет. Кто знает?