Дарья Курдюкова Московский музей современного искусства задумал «долгострой»: под кураторским надзором Антонио Джеузы осуществляется трехгодичный проект по показу российского видеоарта. Первая серия вышла в 2007-м и охватывала период 1985-1999 годов. Сейчас ММСИ сделал масштабную (около 40 работ, в том числе модного Виктора Алимпиева и хулиганов-насмешников «Синих носов»), но не вполне внятную подборку для второго тома, в который вписалась граница миллениума плюс-минус пять лет - 1995-2005. Завершение обещали в 2010 году.
Первое, уважаемые, с чем вы встретитесь едва закрыв входную дверь - коровий зад. Это - окно: нет, к сожалению, не в Европу, а совсем даже напротив, «Вглубь России» (так называется видеоинсталляция Олега Кулика). Во чреве под страстную и нежную музыку, кажется, Астора Пьяццоллы голый Кулик танцует с трепетной невестой, а за ними - стоп-кадры куликовских перформансов перемежаются видами российской глубинки. Считать ли такое открытие выставки просто эффектным жестом или же - в контексте конкретного события - речь о положении нашего видео-арта, запоздавшего эдак на четверть века по сравнению с мировой общественностью, - неизвестно.
По большому счету, неизвестной остается и цель всех предпринятых организаторами усилий. Здание в Ермолаевском переулке доверху забито всем тем, что непосредственно или косвенно (как, скажем, документации акций) относится к видеоарту. Только не стоит, даже если очень хочется, искать указатели-объяснения - хронологические (как, например, появилась эта вторая десятилетка, пересекающаяся и с первым (по 1999), и с третьим (с 2000-го) томом?) или какие бы то ни было еще. Есть цитаты, которые, как говорится, внушают (тут и маститый критик Розалинда Краусс, и классик видео Билл Виола), но их соседство с отечественным производством на тему мотивировано слабо.
Антологию можно было бы собрать по┘ назовем их условно жанрами. Кроме упомянутых видеодокументаций (все же имеющих опосредованное отношение к теме) есть многочисленные «базовые ячейки» - одноканальные видео. Отсюда выплывает, например, «Никодим» Леонида Тишкова, грустный Поэт (в широком смысле слова)-одиночка, странствующий на плоту по символическим житейским бурям до тех самых пор, пока вся вода не уходит в слив. Здесь «Провмыза» показывает ⌠Alternative Play Station■ с мающимися от скуки детьми. С другой стороны, более масштабные и претенциозные, по крайней мере с технической стороны, многоканальные видео и видеоинсталляции. «Вечер» архитектора Александра Бродского крутит на одном экране каждому терракотовому персонажу свое кино, которое они одновременно создают (внутри этих героев «замурованы» проекторы) и потребляют. «Лесной царь» АЕС+Ф представляет на видео и в фото медлительно-протяжную трехсерийную «балладу» из Царского Села, из Каира и с нью-йоркского Таймс-Сквер. И если есть интерактивные инсталляции вроде «КоМутации» Владислава Ефимова и Аристарха Чернышева, по мановению зрительской руки превращающихся в податливых гуттаперчевых человечков, - то найдется даже «видео без видео», лайтбокс от «Синего Супа» со стоящими на пороге неизвестности мрачноватого ландшафта героями, отбившимися от свадебного шествия.
Тематические линии прочертить кажется почти невозможным - из обилия сюжетов получились бы не четкие оси развития, а нечто вроде бахромы, поскольку большинство работ открывают собственную тему. Но из того, что можно было бы попытаться уложить в общие смысловые рамки - социальные и социально-политически протестующие видео Анатолия Осмоловского об интеллектуалах-леваках на Большой Никитской. В ту же копилку - «Демонстрация» группы «Радек» и Дмитрия Гутова, влившаяся в волну пешеходов на оживленном перекрестке, пошедшая со своими лозунгами «в народ». Трагедию 11 сентября по-своему пережили Антон Литвин и весьма неожиданно занявший место в рядах видеоартистов исполнительный директор ММСИ Василий Церетели. Некоторые делают видео почти что предметом медитативной сосредоточенности. То, что изобразила подброшенная Пастором Зондом-Вадимом Захаровым камера в Храме Гроба Господня, настолько мало походит на вид храма (а все больше на абстрактную «видео-живопись»), что стало называться «Апокрифами». Ольга Чернышева проделывает фокусы с живописным содержимым Третьяковки, замедляя, размывая привычный взгляд на холсты. И уж совсем в абстракцию абстракций не без помощи произведений Кандинского впадает Алексей Шульгин. Его «Теперь уже почти все равно» - это абстрагировавшееся от конкретики путешествие по живописным цветным пятнам, пришедшим в голову отцу русской абстрактной живописи.
Смотри, сколько хватит сил - таким может быть девиз выставки. Разношерстный набор вошедших во 2 том видео-опусов не объясняет установленных в проекте хронологических границ и не расставляет художественных/смысловых┘ никаких акцентов. Укладывать в тома показанное еще рано - много недомолвок. А пока их проясняют, зрителю дают поиграть книжку-картинку.
