Марина Гайкович В Государственном институте искусствознания прошло заседание расширенного Ученого совета. Продиктовано собрание было информацией, опубликованной в СМИ по предварительным результатам заседаний рабочей группы Министерства культуры по науке и образованию. По неофициальным сведениям, работа НИИ, подведомственных Минкульту, признана неэффективной, как следствие – институты могут реорганизовать. Возмущены ученые были и словами заместителя министра культуры Григория Ивлиева, опубликованными в «Российской газете».
Огромное количество сотрудников института не помещались в зале и толпились в коридорах. Ведущие сотрудники, которым было предоставлено слово, высказывались эмоционально, не снизили накал и в разговоре с министром культуры Владимиром Мединским, который неожиданно появился в зале вместе с советником президента по вопросам культуры Владимиром Толстым.
Встреча выстроилась так: выступил министр, высказались ученые, министр ответил на некоторые вопросы и подвел итог.
Что можно отметить в результате: министерство и научный институт разобщены – министерство не знает, что происходит в подведомственной организации, точнее, что там происходит на деле, а не согласно формальному отчету.
Все положения статьи Ивлиева сотрудниками института были почти напрямую названы ложью, в особенности ученых оскорбили обвинения в том, что основная часть бюджета расходуется на командировки в теплые страны.
«Я, наверное, чемпион по таким поездкам, – сказал один из сотрудников института. – Правда, на мои поездки не потрачено ни рубля из кармана налогоплательщиков, эти поездки оплачивали институты Испании, Бразилии и т.д., а я представлял отечественную науку».
Министр культуры парировал, что все цифры Ивлиев почерпнул из бухгалтерских отчетов института. Взаимопонимания достигнуто не было: сотрудники ГИИ считают, что незнание чиновниками деятельности института – проблема самих чиновников.
На что Мединский безапелляционно ответил, что если президент не будет знать, чем занимается министр культуры, это проблема министра, но не президента.
Однако, наверное, проблема координации так или иначе решению поддается. Больше всего ученых волнуют другие вопросы.
Первый, пожалуй, ключевой: насколько возможна и эффективна система госзадания при условии сохранения и развития фундаментальной науки? Кто будет составлять и распределять госзаказы в области прикладной науки? (Чиновники же не могут диктовать, какое направление науки нужно развивать. Здесь ученые должны оставаться свободными, поэтому совет предлагает привлечь к планированию своих специалистов.) И второй – не допустить слияния институтов: это размоет научные школы. Третье, что волнует наших ученых, – даже не зарплата (эта тема поднималась как раз министром), а финансирование проектов.
Убедительнее всех был доктор искусствоведения, исследователь русской музыки Евгений Левашов, который объяснил: до сих пор, чтобы исполнять сочинения Мусоргского, театры (или оркестры) платят одному из западных издательств, в то время как на родине подготовлено собрание сочинений композитора, но нет денег на его публикацию. «Насколько я понял, это издание будет приносить доход. Вот здесь желания института и учредителя совпадают. Выделим деньги», – сказал министр.
В заключение на вопрос о том, намерено ли министерство закрыть Институт искусствознания, Мединский ответил: «Наша задача – сохранить дееспособность коллектива, сохранить научный потенциал. Рабочая группа еще не завершила деятельность, поэтому окончательные решения не приняты. Лично я не склонен делать резких движений и считаю, что нужно дать возможность институту попробовать существовать по новой схеме и доказать свою дееспособность».
