Виталий Третьяков ВОТ УЖЕ месяца три как собираюсь написать о возможности и времени отставки правительства Михаила Касьянова - тема эта периодически всплывала и затем, естественно, притоплялась. Так и не собрался.
Теперь вот надумал. Повод, откровенно говоря (не люблю этого выражения - в политике никогда не говорят откровенно), пустяковый: дошли до меня слухи, что в Белом доме на Краснопресненской набережной "обиделись" на несколько последних публикаций в "НГ", где не только упоминается, но и разбирается возможность отставки Михаила Касьянова. Причем самые глупые из обидевшихся увидели в этих публикациях, натурально, руку Бориса Березовского. О Березовском, кстати, я тоже давно собираюсь написать - коли б его рука была ко мне ближе, написал бы, да вот все отвлекают. Как говорили в советские времена, текучка заела.
Глупость мало когда бездействует - в отличие от ума. Поэтому метастазы глупости пошли кругами. Даже группе журналистов, прошляпивших четко проартикулированную в Новосибирске Путиным фразу "иначе я разгоню ваше правительство", было дано партийное задание написать, что президент ее не произносил или по крайней мере никто этого не слышал. Силлогизм, достойный любой пропаганды.
Вернусь, однако, к Касьянову.
Три месяца назад - в апогее слухов об отставке нынешнего премьера - собирался я, собственно, написать - более пространно, естественно, - вот что: по моим представлениям, и объективно, и субъективно вопрос об отставке правительства Михаила Касьянова в целом и конкретно самого премьера может встать никак не раньше весны будущего, то бишь 2001, года.
Доводов в пользу этого было слишком много, все перечислять не буду - приведу основные. Прохождение бюджета через Думу - время, когда совсем не резон менять премьера. Нефтяные сверхдоходы бюджета и рост производства - отставка правительства в целом в этот момент некорректна политически, неграмотна тактически, опасна экономически: новая метла всегда метет по-новому, а новое по отношению к росту - это падение. Наконец, две главные причины. Во-первых, правительство полагается менять не накануне налоговой реформы, а на пике падения налоговых поступлений, почти неизбежном в начале всякой подобной реформы. Во-вторых, у Путина пока (и до сих пор) нет как минимум не худшей (по совокупности качеств), чем Касьянов, кандидатуры на замену нынешнего премьера.
Пожалуй, назову и еще одну причину, весомость которой, на мой взгляд, за последние месяцы только возросла. Владимир Путин, конечно, - за рынок, но какими должны быть конкретно стратегия и тактика движения к "полноценному рынку", он так и не выбрал. И не удивительно: эпопея с обсуждением планов реформирования МПС и особенно РАО "ЕЭС России", длящаяся уже несколько месяцев, - тому подтверждение. Вроде бы Чубайс - и либерал, и квалифицированный менеджер, и решительный человек, а естественная энергомонополия в его руках чем больше ползуче реформируется, тем больше создает проблем. Не только экономических, но теперь уже и политических.
Путин - за рынок, но, судя по всему, все больше и больше сомневается, либеральный ли именно путь ведет к нему в России.
Смена правительства и особенно премьера - это выбор. Причем проблема отставки в этом выборе составляет процентов 10.
А проблема "кто будет назначен" - 90! Не угрызения совести перед необходимостью обидеть Касьянова беспокоят Путина, а муки выбора того, кто придет ему на смену. Касьянов может быть отнесен к "наследству", доставшемуся Путину от "проклятого прошлого". А вот новую фигуру ВВП должен будет назвать сам. С соответствующей ответственностью за его деятельность.
Экономически "путинский режим" являет собой сегодня симбиоз ельцинского анархо-олигархизма, примаковского госкапитализма и гайдаровского либерал-дарвинизма. Правда, все это под нефтедолларовым навесом, позволяющим оттягивать решение.
Михаил Касьянов - объективно и субъективно оптимальный на сегодня премьер, неприкосновенный и незаменимый уже в силу того, что занимает этот пост.
Скажу больше: чем дольше Касьянов будет занимать главный кабинет в здании на Краснопресненской набережной, тем больше (до определенного срока, разумеется) он будет укрепляться в статусе своей незаменимости и неприкосновенности. Если не случится какого-либо резкого экономического или финансового срыва, спровоцированного действиями самого правительства или, например, обвалом цен на нефть, Михаил Михайлович будет, это все очевиднее, пребывать в своей нынешней должности как минимум до подведения итогов следующих парламентских выборов. И без поддержки журналистов, притворно не замечающих резких (все более резких) реплик президента, бросаемых в адрес правительства. К репликам я еще вернусь, а пока о том, что...
Нет в России труднее должности, Чем премьер-министр
Я думаю, любой из бывших российских премьеров - Силаев, Гайдар, Черномырдин, Кириенко, Примаков, Степашин, сам Путин тож - безоговорочно согласится со мной по крайней мере в этом утверждении.
Быть президентом в сравнении с ношей премьер-министра: мед против соли. Неприкосновенность, неподсудность, несменяемость президента обеспечены Конституцией и результатами голосования. Ответственность за любую глупость всегда можно делегировать подчиненным. Успехи в любой сфере - подтянуть, с помощью услужливых подчиненных, к себе. И т.д. и т.п.
Министры - феодалы на госслужбе. Опасности, конечно, повсюду. Но и вотчины такие, что в иной по богатству уложится с десяток стран. И замы, замы, замы... Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
А кто такой премьер-министр?
Единственный заместитель президента, не имеющий, по сути, ни одного зама, сам даже не выбирающий тех, кто формально в замах числится.
Президент несменяем никогда, премьер - в любую минуту. На место президента конкурс раз в четыре года, на место премьера объявлен постоянно длящийся залоговый аукцион в условиях перманентной информационной войны.
Премьер-министр - единственное должностное лицо, формально второе по рангу в государстве, значительная часть непосредственных (вице-премьеры, многие министры) и опосредованных (глава президентской администрации, секретарь СБ, председатели палат парламента, глава ЦБ, некоторые лидеры регионов, теперь вот еще и полпреды президента) подчиненных которого имеет прямой доступ к тому, кто его, премьера, назначает и смещает.
Наконец, смена премьера (правительства) - иногда это неизбежно-объективный ход президентской политики. Даже если премьер вполне профессионально состоятелен.
Не буду продолжать. О чем угодно можно мечтать в большой политике России - только не о посте председателя правительства.
Почти голливудская (правда, без показа зубов) постоянная улыбка Михаила Касьянова при его почти же абсолютной закрытости (может, он тоже любит дзюдо или городки - что мы об этом знаем?), думаю, не только привычка, но и своего рода публичное медитирование, ограждающее от неприятностей и соблазнов внешнего мира. Иногда лучше улыбаться, чем говорить, реагировать и даже слышать.
Оптимальный сегодня для Путина премьер (насколько Касьянов оптимален для страны - покажет время) возглавляет, однако, далеко не оптимальное для президента правительство.
Неладно что-то...
Однажды мой хороший и верный подчиненный зашел ко мне и с порога сказал: "Тебя снимают!"
Он был поражен тем, сколь малое впечатление произвело это сообщение на меня.
Почти криком "Тебя, что, это не волнует?!" он попытался продолжить разговор, на что я ответил просьбой: "Дай закрыть номер, а потом поговорим, если хочешь, о том, кого снимают".
Лично меня так снимали раза три-четыре. Не только на этом примере я давно уже понял, что отставка начальника чаще всего волнует его подчиненных гораздо сильнее, чем его самого. Это вполне объяснимо и вызвано отнюдь не в первую очередь психологической стойкостью начальников.
В системе правительства отставка его главы почти с неизбежностью является угрозой для карьеры всех членов кабинета, не говоря уже о личной команде самого премьера. Отсюда и нервозность на пустом месте.
Рецепт один - снимать самому. Или (в случае со связкой президент-премьер) ставить перед Кремлем вопрос об отставке некоторых министров. Не дожидаясь, когда их снимут поверх тебя.
Кто бы и что бы ни пытался смикшировать, тенденция очевидна: в последнее время Владимир Путин все чаще и чаще по разным поводам, но иногда вроде бы немотивированно резко, короткими репликами выказывает недовольство деятельностью "правительства".
Почему?
У начальников это бывает в трех случаях.
Если начальник сумасброд.
Если начальник принял решение отправить своих подчиненных (в нашем случае - все правительство) в отставку, но, не имея серьезного для этого повода, ищет такой повод, срываясь по мелочам.
Если начальник чувствует и знает, что кого-то менять нужно, ибо под общим благополучием много конкретных провалов. Но вот с кого начать, начальник еще не решил.
Путин не похож на сумасброда.
Он явно не собирается менять Касьянова.
Но он явно же чувствует какое-то неблагополучие и понимает неизбежность некоторых отставок в правительстве.
Путин просто не решил, с кого начать, - потому повышает голос на правительство в целом, но, заметим, не в присутствии Касьянова. Хотя некоторые направления отставок Путину вполне уже очевидны. Агропромышленный комплекс, например. Кое-что еще...
Путин вроде бы грозный президент. Но в своем, непосредственно ему подчиненном, правительстве (и администрации тоже) ни одной грозно-резкой и тем более громкой отставки не произвел (разве что история с "Росвооружением" - исключение, да и то здесь дело в контроле за финансовыми потоками, а не в непрофессионализме руководства "Росвора"). Грозил ли кому Путин отставкой хотя бы в градусе гнева против Гусинского или Березовского? Нет.
Но реальная жизнь заставляет.
Возможно, Путин боится ошибиться? Возможно, он по-прежнему не имеет нужных ему кандидатов на место тех, кто созрел для отставки?
Всякое может быть.
Но это явно не касается пока Михаила Касьянова. Если только не иметь в виду контригру тех, кто, упреждая собственную отставку, готовит на заклание премьера.
Это в нашей политике бывает.
Дарья Гармоненко 