Фото сайта ru.usembassy.gov
В новейшей российской реальности многое, в том числе и решения власти, непредсказуемо, но есть и кое-что постоянное: каждую пятницу вечером Минюст РФ дополняет список иностранных агентов. Обычно оглашаются фамилии пяти-шести человек и название организации (или двух). Им, как правило, приписывается дискредитация Российской армии или госорганов, зарубежное финансирование, пропаганда ЛГБТ и т.п.
Если бы публикацией «пятерок» в один и тот же день и примерно в одно и то же время не занимался серьезный государственный институт, министерство, то можно было бы подумать, что это политический троллинг. Еще несколько лет назад власть заявляла, что «иноагент» – никакое не клеймо, не запрет на ту или иную деятельность, а просто информация для граждан. Нужно сказать, что организациям такое информирование нередко вредило, они теряли источники финансирования, потому что с иноагентами не каждый хотел связываться. Как бы то ни было, законодательство и правоприменение в последние годы ужесточились. Теперь очень часто маркировка «иноагент» означает скорое присвоение следующих статусов: нежелательное лицо или организация, экстремист, шпион, предатель.
Следуя логике власти, можно прийти к выводу, что иноагент – преступник в зародыше. Его деятельность, как утверждается, может быть вредной для общества, опасной для государства. И получается, что Минюст показывает: правосудие не дремлет, потенциальная опасность выявляется, граждан о ней своевременно оповещают в известное всем время.
Некоторые граждане, уже давно включенные в тревожный список, на своих страницах в соцсетях удивляются пополнению. Они сами не знают многих новоявленных иноагентов, им приходится гуглить новые для себя имена – и, конечно, получать информацию, от которой государство хочет уберечь общество. Этот переход от общеизвестных личностей к фигурам, известным в очень узких кругах, заставляет задаться вопросами. Власть точно каждую неделю реагирует на информационные диверсии? Или же обновление списка иноагентов – часть другого процесса, запуск которого вполне объясняется нынешними временами?
Есть ощущение, что пятничные публикации – результат вполне осознанного и организованного поиска информации в Сети, в пространстве публичных высказываний. Это не значит, что расширенный список потенциальных агентов давно сформирован, а специально обученные люди просто «пробивают» фамилии в интернете. Скорее они следят за публикациями «иноагентов со стажем»: постами в соцсетях, видео в YouTube. И фиксируют тех, кто там цитируется, интервьюируется и, например, высказывается против СВО. Это уже рутинная практика.
Скорее всего и в министерстве, и среди самих специально обученных людей такая деятельность считается полезной, даже если выявляемые иноагенты малоизвестны. Похоже, по мысли Минюста, ярлык нужно наклеить до того, как вредная для общества информация разойдется. Однако и реалии последних месяцев, и представление об институциональных практиках в России подталкивает к другой интерпретации: нет ли в публикации «пятерок» какой-то установки? Задания «к пятнице найти и заклеймить»? И припугнуть каждого, даже совсем неизвестного человека?
Логика СВО, как и любого подобного противостояния, очень быстро актуализирует принцип «кто не с нами, тот против нас». Это предельное упрощение публичного дискурса, стирание любых нюансов. Государственный аппарат, и без того ориентированный на надзор и наказание, в таких условиях переключается, переходит из режима реакции на политические раздражители (разгон оппозиционного митинга) в режим активного поиска врагов. Выявлять их он обязан – и отчитываться об этом. Иначе получается, что аппарат плохо работает.
Александр Храмчихин 
Владимир Карнозов 
