Юлия Качалкина Очередной поэтический вечер проекта Ивана Волкова "Полюса" в "ПирОГах" на Никольской выглядел почти иллюстрацией "Руслана и Людмилы": "Встань, молодец: все тихо в поле; / Ты никого не встретишь боле; / Я привела тебе коня; / Вставай, послушайся меня". Жаль только - одна буква в имени автора подкачала - ибо все-таки не Наина. А так┘
Идея именно этого вечера принадлежала поэту ташкентской школы Санджару Янышеву: дело в том, что Фаина Ионтелевна - один из самых активных участников проекта "Вавилон" Дмитрия Кузьмина, к тому же - филолог-балканист, идеально вписывается в метафизику героини некоторых стихов Дмитрия Тонконогова. Взять хотя бы "┘Мне кажется, что у меня внутри / Растет какое-то невиданное сердце", где речь идет о парадоксальной жизненной философии немолодой как бы женщины (как бы - потому что оборотничество мужского взгляда на мир все равно ощутимо).
Поэтика Тонконогова вообще любит действующих лиц, а не лирического героя - как в хорошей пьесе.
Поэтика Гримберг ориентирована на эпос. По ходу чтений прислали записку с вопросом о насущности для нее Гомера. И признание не заставило себя долго ждать: насущен с юных ногтей и освоен почти в подлиннике. Но немножко все-таки - и в переводе Вересаева. "Я его читаю и перечитываю на ночь".
Метаструктура вечера удалась, но была не всем понятна. Возможно, связь между этими двумя поэтами ощутима слабо вот по какой причине: Тонконогова и Гримберг зачастую знают и ценят не за их серьезные и при этом жизнерадостные стихи, а за детские (у Тонконогова выходили сборники для малышей) и даже за большую историческую прозу (у Гримберг в "Аграфе" недавно издан двухтомник - роман "Друг Филострат, или История одного русского", альтернативная история создания "Слова о полку Игореве"). И симптоматично: продавали именно этот роман, а не книги стихов. А они есть у Гримберг (из одной поэтесса читала свое уже многим известное "Андрей Иванович не возвращается домой┘").
Публика собралась осведомленная: Гримберг, догадываясь о ее историко-культурной педантичности, засыпали просьбами высказаться по хазарскому вопросу. В ответ на что и получили лекцию о возникновении проблемы.
Академично, без шуток, господа. А что вы хотели, раз аукнулись?..
Конечно, не обошлось без клевков в оранжевое темечко "Ариона". В этом журнале Тонконогов редактирует поэзию. "Почему так много плохих стихов?" (аноним). "Не так уж много!" (ироничный Тонконогов).
┘И знаете, это первые "Полюса", никакого концепта со слушателя не взыскующие. Поэтам банально нравилось читать написанное. От полноты - делясь и ничего не деля между собой. Редко такое случается.
