Александр Герасимов В клубе «Улица ОГИ» прошла презентация книги Тимура Кибирова «На полях A Shropshire lad». Если быть точнее, прошла презентация не только этой новинки, но и самого источника, вдохновившего на это сочинительство на полях, – поэтического сборника английского поэта Альфреда Эдуарда Хаусмана, который был издан 111 лет назад.
Кибиров с чистым сердцем рекомендовал книгу всем: «Ровно половина стихотворений, которые помещены под этой обложкой, – замечательны, они принадлежат не мне, а, по-моему, великому поэту Хаусману». После этого автор прочел «необходимое, но, возможно, недостаточное объяснение» своего отношения к 63 стихотворениям английского классика, которые восхищали «и утонченных интеллектуалов, и рядовых солдатиков викторианской армии», произведениям «о любви и о настоящей пацанской дружбе».
Получился действительно блестящий ход: чтобы не испортить оригинальные и непереводимые, по мнению обожателя, стихи переводами, Кибиров «попробовал выразить как восхищение и любовь к чудесному поэту и несчастному человеку, так и несогласие с его «некрофилийской пропагандой». Произошел диалог с Хаусманом: где-то при помощи пересказа, где-то при помощи дописок┘ Чтобы было понятнее, Кибиров иногда переходит на английский язык. Для достижения цели используется целый арсенал средств: есть чистый подстрочный перевод, есть вариации на заданную тему, есть даже эквивалент хаусмановского текста, выраженный четырьмя строфами многоточий┘ То есть возник прецедент перевода не слов и текста, не идиом и образов, а поэтики целиком. Прецедент публичного вспахивания иноязычной книжной целины и превращения английских поэтических владений в собственные. В результате происходит примерно так: там, где Хаусман обращается к атлету, ушедшему из жизни юным, Кибиров пишет стихи о своей бабушке┘
Вышел литературный гибрид, в котором кибировские строки принимают на себя тень строк хаусмановских. О цели говорится во вступлении: «Если воспользоваться набоковским определением A Shropshire lad – «книга о молодых мужчинах и смерти», – то моей целью было написать на ее полях книжку о немолодом мужчине и жизни».
На вечере Тимур Кибиров читал стихи, которые имеют смысл и в отрыве от Хаусмана. А среди них: «Ах, этот черемуховый холодок,/ Он лжив, как прежде, но в нем намек/ На те места, куда мне идти/ Осталось всего две седьмых пути».
