Четыре шага, но не до смерти, а в музей

Дмитрий Бак принимает от Михаила Сеславинского архив Алексея Суркова. Фото Анфисы Храмовой

На прошлой неделе руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, председатель Национального союза библиофилов и просто большой книголюб Михаил Сеславинский собрал таких же неравнодушных к книге людей в здании Роспечати на Литературную гостиную. Поводом для встречи стала передача архивных материалов поэта и журналиста Алексея Суркова в Государственный литературный музей.

Открывая вечер, Михаил Сеславинский поблагодарил всех пришедших поддержать его в этот «скорбный день» – день расставания с архивом Суркова. Присутствующие узнали, что собрание это, упакованное в три огромные коробки, весит 49,5 кг. Приобрел его Михаил Вадимович в антикварном отделе магазина «Москва», что на Тверской. Оказывается, наиболее ценные рукописи из архива каким-то загадочным образом были реализованы отдельно, а желающих приобрести десятки килограммов писательских писем, заявлений, служебных записок, отчетов и просто доносов и кляуз было немного. Поэтому архив Суркова достался Михаилу Сеславинскому сравнительно с подобными собраниями недорого… Кстати, работников этого отдела, присутствовавших в зале, Сеславинский поздравил с юбилеем магазина.

Алексей Александрович Сурков (1899–1983) – фигура, долгие годы игравшая ключевую роль в литературном процессе Советского Союза. В 1920–1930-е годы он был делегатом съездов пролетарских писателей, а затем стал одним из руководителей Российской ассоциации пролетарских писателей. В военные годы – корреспондент газет «Красноармейская правда», «Красная звезда», «Боевой натиск». С 1945-го в разные годы занимал должности ответственного редактора журнала «Огонек», ректора Литературного института имени Максима Горького. Кандидат в члены ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР, с 1949 года – заместитель генерального секретаря, в 1953–1959 годах – первый секретарь Союза писателей СССР. При этом Сурков – автор стихов для целого ряда военных песен, среди которых «Марш защитников Москвы», «Конармейская» («По военной дороге/ Шел в борьбе и тревоге/ Боевой восемнадцатый год») и пронзительная «Землянка» («Бьется в тесной печурке огонь…»).

Алексей Сурков старательно хранил все свои документы – каждую незначительную бумажку, пришедшую к нему как к влиятельнейшему чиновнику. Кто-то просил похлопотать о квартире, кто-то – о заграничной поездке, кто-то надеялся на помощь в получении кормов для скота…

Процесс прощания с архивом Михаил Сеславинский срежиссировал как хороший спектакль. Он заранее договорился со своими друзьями из разных сфер и предложил прочитать что-то из бумаг Суркова – каждому по его теме.

Маргарита Симоньян, главный редактор телеканала Russia Today и молодая мама, прочитала жалобу, присланную Суркову некой дамой, на кого-то из писателей, растлившего ее 19-летнюю дочь. Генеральному директору телеканала «Дождь» Натальи Синдеевой также подобрали письмо на женскую тему.

Чрезвычайный и полномочный посол Азербайджанской Республики в Российской Федерации и певец Полад Бюльбюль оглы зачитал очерк друга советского народа, турецкого поэта Назыма Хикмета о его поездке в Баку. Соответствующие занимаемым должностям бумаги достались члену комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам Наталии Дементьевой и заместителю генерального прокурора РФ Александру Звягинцеву. Глава Роскомнадзора Александр Жаров лично прийти не смог, но прислал видеозапись, на которой зачитал две записки, связанные с его тезкой, – поэтом Александром Жаровым.

Завершился вечер пламенной речью поэта, прозаика и публициста Дмитрия Быкова. Он убежденно заявил, что Алексей Сурков – плохой поэт. Что он травил Ахматову и Цветаеву. Но в историю литературы он вошел хотя бы одним текстом – «Землянкой». В 1941 году, будучи военным корреспондентом, Сурков попал в окружение возле подмосковной Истры. Солдаты его буквально на руках вынесли из снегов, в которые поэт проваливался по пояс. «Землянка» писалась под артобстрелом, в избу, где находился Сурков, в любой момент мог попасть снаряд, и помощь пришла, когда ее уже не ждали. Эти самые «до смерти четыре шага» поэт-функционер прочувствовал всем сердцем. И поэтическое возобладало в нем…

Потом же Михаил Сеславинский попросил выйти на середину зала поэта, литературоведа, директора Государственного литературного музея Дмитрия Бака. И торжественно выкатил тележку с архивными коробками. Прощание состоялось.