ГЛАВКНИГА ЧТЕНИЕ, ИЗМЕНИВШЕЕ ЖИЗНЬ

Владимир Забалуев, драматург:

Отбор одной или двух-трех книг – дело неблагодарное, на самом деле отсчет должен начинаться с нескольких десятков или вообще сотни. Но если брать наугад по периодам, то может быть такой вариант. Раннее детство – «Волшебник Изумрудного города» как Книга Пути. Научпоповская антология «Познание продолжается» – как Книга Познания. Средний школьный возраст – «Понедельник начинается в субботу», «Пармская обитель», «Город и псы». Старший школьный возраст – «Герой нашего времени», «Преступление и наказание», «Война и мир». Позже – «В наше время» Хемингуэя, «Выигрыши» Кортасара, «Шум и ярость» Фолкнера, «Дом, где разбиваются сердца», пьесы Чехова. Из последнего по времени – «Элементарные частицы» Уэльбека и «Осиная фабрика» Иэна Бэнкса. И книги Владимира Мартынова, в особенности «Пестрые прутья Якова».

Александр Снегирев, писатель:

Когда мне было года четыре, стоял мороз, и родители купили мне шерстяные рейтузики. Я отказался их надевать, они были красные. Мама угрожала, а папа схитрил. Достал с полки книжку и показал картинку с янычарами в красных шароварах. Это были «Севастопольские рассказы» Толстого. Я так заинтересовался, что научился читать, а спустя полгода родители не могли уговорить меня снять красные рейтузики, которые никак не годились для лета. Я прочитал немало книг, и многие стали для меня очень важны, но первой был именно сборник Толстого.

Сергей Шаргунов, писатель:

В детстве я боялся и обожал гоголевского «Вия», и мой сын теперь тоже помешан на этой вещи. Позднее особенно ярко в сознании отпечатались «Лето Господне» Шмелева, «Голод» Гамсуна, «Стена» Сартра, «Севастопольские рассказы» Толстого и «Американские каникулы» Лимонова, стихи Ходасевича и Георгия Иванова. Еще навсегда влюбился в древнерусскую литературу, в сказания, жития, повести: сладко-терпкие, как земляничины, найденные в темном лесу. А, пожалуй, любимый отечественный писатель – Валентин Петрович Катаев.