Петр Спивак
У ангела есть право выбора. В том числе право променять небесные сферы на земную жизнь и земную любовь.
Кадр из фильма «Небо над Берлином»
Главные впечатления в нашей жизни – из детства и юности. На этих впечатлениях, на стремлении их понять держится личность. И еще на том, что пережитое тогда было на самом деле. Или – для кого-то – было лишь во сне; бывает и такой вариант.
А этот личностный опыт чаще всего неидилличен. И даже более того.
Когда родившийся 14 августа 1865 года русский писатель Дмитрий Мережковский (ум. 1941) начинал свой литературный путь, и начинал как поэт, то Достоевский отозвался о его первых стихах так: «Слабо, плохо, никуда не годится. Чтобы хорошо писать, страдать надо, страдать!» Вот такое, могущее вызвать весьма смешанные чувства у кого угодно, наставление. Но жизнь устроена так, что дефицит страдания – явление довольно редкое. И у людей искусства тоже.
Имя британского и американского кинорежиссера Альфреда Хичкока, который родился 13 августа 1899 года (ум. 1980), ассоциируется у нас прежде всего с такими понятиями, как «фильм ужасов» и «саспенс». Но порождены они, продиктованы вовсе не только требованиями коммерческого толка. Известно, например, что Хичкок провел свое детство в школе Святого Игнатия под наблюдением монахов-иезуитов, отличавшихся ханжеством и жестокостью. В своем родном доме ему тоже доставалось – несколько часов мальчик провел запертым в отделении полиции по совету собственного отца. В общем, Достоевский был бы доволен. Но можно ли назвать такой личностный опыт плодотворным? Оставлю этот вопрос без ответа, хотя иные сюжеты хичкоковских фильмов совершенно очевидно навеяны подобными впечатлениями. Так, над героем картины «Не тот человек» тяготеет чувство вины, вызванное памятью о школе иезуитов...
Но что вообще может быть для человека источником ужаса, страха, страдания? «Ассортимент» здесь очень широкий, и мнения есть разные. Тот же Хичкок сказал с афористической четкостью: «Нет ничего страшнее закрытой двери».
Закрытые двери, стены, встающие у нас на пути... Закрытое общество... Круг ассоциаций намечается сразу. И сегодня для них немало поводов.
13 августа 1961 года восточногерманские власти под покровительством СССР начали возведение Берлинской стены, ныне – за вычетом отдельных участков – уже не существующей. Еще одна важнейшая черта нашего мира: расколотость.
Город Берлин, каким он был в ту пору, когда стена стояла и была неприступна, стал местом действия и, на свой лад, героем фильма «Небо над Берлином» (1987) – самой известной ленты немецкого кинорежиссера Вима Вендерса, родившегося 14 августа 1945 года. Город реальный, невыдуманный, земной. А среди действующих лиц – два не земных, а именно небесных, два ангела. И один из них, спустившись в этот расколотый земной город, влюбляется в цирковую воздушную гимнастку. У него есть свобода выбора: или остаться обитателем небес, или обменять горние сферы на мир земной, несовершенный, но населенный людьми, ими надышанный. Из бесплотного и всевидящего существа Дамиэль становится человеком. А значит, вступает в социальное пространство и историческое время. В тот мир, в котором нет совершенства, но возможно такое явление, как человечность.
Из исторического времени, связанного ассоциациями с тем Берлином, – несколько дат навскидку. Сразу два юбилея из польской и европейской истории. 14 августа 1980 года был основан независимый профсоюз «Солидарность», и с этого дня часы Польской Народной Республики начали обратный отсчет. А за 60 лет до этого, 15 августа 1920 года, польские войска разгромили Красную армию на подступах к Варшаве – сорвалась идеологически мотивированная, но, по существу, неприкрытая агрессия против Польши. А в СССР 14 августа 1957 года началось одно из самых ранних и самых малоизвестных политических дел послесталинской эпохи – дело Краснопевцева. В этот день был арестован историк Лев Краснопевцев, вокруг которого группировались молодые свободомыслящие гуманитарии. В том числе такие, как Николай Покровский, Натан Эйдельман... Не ангелы. Люди, умевшие, по слову Пушкина, «мыслить и страдать».
Дарья Гармоненко 