Глеб Капустин – Ахмед Гаджиевич, возможно ли говорить об общих тенденциях развития, характерных как для российского Северного Кавказа, так и для Закавказья?
– Если мы будем рассматривать этот регион комплексно – в контексте истории или геополитики, мы с необходимостью придем к выводу о реальности существования Большого Кавказа. Что вовсе не означает возможности игнорирования суверенитета существующих здесь государств. Наоборот, не обращать внимание на то, что существует в природе, – самый прямой путь навстречу политическим ошибкам, которые, как известно, «хуже преступления». Любая эффективная стратегия в этом регионе обязана учитывать существование здесь суверенных государств; национальных республик в рамках российской государственности; самоуправляемых территорий, чей суверенитет не признается мировым сообществом; крупнейших субъектов Федерации с преобладающим русским населением. Уникальных феноменов здесь множество. Родиной лезгин являются и Дагестан, и Азербайджан. Существует Северная и Южная Осетия. Все большая часть практически всех кавказских народов существует в диаспорах. Кавказ – это Кабардино-Балкария и Грузия, Карачаево-Черкесия и Армения, Дагестан и Абхазия, Азербайджан и Адыгея, Краснодарский и Ставропольский края. Точно такая же реальность – и единство Большого Кавказа. В котором, как в богатой мозаике, важен каждый фрагмент, но понять общую картину можно, только оценивая ее в целом.
– Считаете ли вы, что главной чертой, характеризующей весь регион, является состояние нестабильности?
– Представление о Кавказе как о «пороховой бочке» стало, к сожалению, общепринятым. Причины такого положения вещей тоже широко известны: бедность населения, безработица молодежи, клановый характер власти, «импорт» религиозного экстремизма. Однако нестабильность нестабильности рознь. Самые существенные кризисные явления, диспропорции и напряжения «прорастают» за внешне стабильным, благополучным фасадом. И наоборот: главная политическая тенденция современного Кавказа – изменения в руководстве, приход во власть новых людей – создают динамику, противостоящую «дурной стабильности».
Именно смена политических элит открывает возможности, ранее не существовавшие. Можно говорить разное о Михаиле Саакашвили, но именно ему как новому руководителю удалось сделать многое из того, что не давалось его предшественнику: в частности, восстановить суверенитет Тбилиси над Аджарией. Шеварднадзе этот шаг не сумел сделать вовсе не потому, что ему не доставало решительности или мудрости. У него на это не было политического ресурса – он был руководителем «вчерашнего дня», человеком, которому не верили.
Важен сам факт обновления элит, а этот процесс может происходить и «снизу», как в Грузии, и может быть инициирован «сверху» – как пришел к власти Ильхам Алиев.
– Последний пример не свидетельствует ли о том, что Кавказ во многом находится ментально и политически в позапрошлом веке, когда власть передавалась по наследству? И не есть ли семейственность во власти характерная черта кавказской специфики?
– Принципиально важно то, что Ильхам Алиев получил власть не «по наследству», а был избран всеобщим голосованием. А что касается кавказской «семейственности», то, насколько мне известно, в Америке семья Бушей не имеет кавказских корней, равно как и не связан с этим регионом своим происхождением клан Кеннеди.
– Существует мнение, что нестабильность на Кавказе является результатом внешнего воздействия. Как это соотносится с вашим видением ситуации?
– Прочная система устойчива к воздействию извне, а слабая – способна «завалиться» от малейшего толчка. Именно поэтому приход к управлению новых, свежих сил и имеет столь жизненно важное значение.
– Не отстает ли Россия в деле «обновления элит» от Грузии или Азербайджана и не становится ли она от этого «уязвимее» своих соседей?
– Если говорить о федеральном уровне, то Путин был представителем нового поколения политиков по сравнению и с Ельциным, и с Шеварднадзе, и с Гейдаром Алиевым. В Москве процесс обновления элит начался раньше всех в СНГ. На российском Кавказе человеком «путинского призыва» является Дмитрий Козак. К этому же поколению относится Александр Ткачев, который возглавляет один из крупнейших и самых успешных регионов страны – Краснодарский край. Ключевую роль в Чечне играют молодые Рамзан Кадыров и Сергей Абрамов. К новому поколению руководителей относится и президент Кабардино-Балкарии Арсен Каноков.
Сила новых руководителей на Кавказе во многом связана с широтой кругозора этих относительно молодых людей. Возможности и опыт, которые предоставляет современный мир, стали и их возможностями и опытом. Михаил Саакашвили учился в Киеве и Колумбийском университете, работал в международных организациях; Ильхам Алиев учился и работал преподавателем в Москве, представлял свою страну в Парламентской ассамблее Совета Европы. Александр Ткачев и Арсен Каноков, прежде чем возглавить свои регионы, были депутатами федерального парламента.
– Приход к управлению новых сил неизбежно должен встречать сопротивление, и не способна ли подобная борьба сама породить нестабильность или усугубить существующую?
– Сопротивление старых элит может принимать различные формы – от заговора в Азербайджане до стимулирования и провоцирования деятельности экстремистов в Кабардино-Балкарии. Я не исключаю, что организаторы недавних событий в Нальчике ставили своей целью дискредитацию Канокова и Козака. Несомненно, что за безрассудной дерзостью боевиков стояли вполне расчетливые силы.
Есть еще руководители, которые всеми силами пытаются доказать, что их уход обязательно должен вылиться в хаос. «Управляемые кризисы» призваны доказать «незаменимость» тех, кто ими управляет. Кроме того, такие кризисы удобны для оправдания неэффективности управления в других областях – экономических, социальных и многих других. Приход новых людей призван разорвать этот порочный круг «управляемой безответственности» управления. К тому же мы уже говорили, что возможности для решительных действий куда больше у «новых политиков».
– Не противоречит ли лозунг «Власть – молодым!» многовековым кавказским традициям подчинения авторитету старейшин?
– Горское уважение к преклонному возрасту никуда не уйдет и всегда будет и повседневной практикой, и предметом гордости народов Кавказа. Но во все века, в любую эпоху семьи кормили не старики; не старейшины с оружием в руках вставали на защиту родного очага от угрозы насилия. Сейчас перед руководителями региона стоят две кардинальные, стратегические задачи: дать возможность людям работать, зарабатывать и обеспечить народам безопасность. Выполнение этих задач – дело молодых.
Очевидно, что мудрые старейшины не могут не поддерживать новые пути решения проблем, если старыми методами выход из кризиса не найден. А самой большой угрозой стабильности на Кавказе выступает не совершение «сильных ходов», а «ничегонеделание», то есть уход от решения давно назревших проблем.
