Наталия Лапина
Леваки среди студентов Сорбонны в 1968 году вдохновлялись сочетанием идей Мао, Ленина и Маркса. Фото с сайта www.nationaalarchief.nl
Эксперты, рассуждая о внутриполитической жизни стран Запада, чаще всего концентрируют внимание на кризисе системных партий и росте праворадикальных настроений. Во многих странах праворадикальные партии побеждают на выборах, приходят к власти. Однако политическая жизнь подобна движению маятника, который колеблется между двумя полюсами: за отклонением вправо неизбежно следует отклонение влево. Мысль о движении маятника заставляет задуматься не только о правом, но и о левом радикализме.
Левый радикализм как самостоятельное идейно-политическое течение развивался волнообразно, его подъемы и спады соотносились с революционными циклами. В Европе в Новое время левый радикализм нередко возникал как исторический продукт революции, как реакция на ее «незавершенность». В наше время он стал реакцией на умеренность системных левых партий.
В годы Великой французской революции о доведении революции «до конца» мечтали предводитель санкюлотов Жак Ру и те, кого называли «бешеными». Позже эти идеи отстаивали Огюст Бланки и основоположник идей анархизма Михаил Бакунин. В XX веке анархисты стали первыми критиками Октябрьской революции. Сторонники неограниченной свободы личности, они проповедовали идею освобождения человека от насилия государственной власти.
Позже к критикам советского политического режима присоединился Лев Троцкий, осуждавший бюрократизацию партийного аппарата и государства в СССР. Полемизируя с тезисом Сталина о победе социализма в отдельно взятой стране, Троцкий выдвинул концепцию перманентной революции.
Левый радикализм – сложное и неоднородное явление. Единого определения левого радикализма не существует. Сложились разные подходы к определению этого явления. Расширительное толкование предполагает, что в годы, последовавшие за распадом советской системы, в европейских странах Запада сформировалась «новая радикальная политическая семья», возникшая на «обломках» коммунистических партий. К ней французские политологи Фабьен Эскалона и Матье Вейра относят: «остатки» ортодоксальных коммунистических партий; левый сегмент социал-демократии; красно-зеленые партии, получившие развитие в странах Северной и Южной Европы; леворадикальные партии (троцкисты, маоисты).
Наряду с расширительным существует зауженное представление: в этом случае к левым радикалам причисляют анархистов, маоистов, троцкистов, то есть антисистемные партии и движения, занимающие в политическом пространстве более радикальные позиции, чем коммунисты. Эти силы выступают за социальную революцию и не верят в то, что к социализму можно прийти в результате выборов.
Левый радикализм – явление интернациональное. Однако в странах Европы он в разной степени укоренен. Франция – родина революций. В настоящее время за кандидата от левых радикалов на президентских выборах голосует пятая часть французских избирателей. А в Испании, пережившей кровопролитную гражданскую войну, раны которой не полностью зажили и по сей день, левый радикализм поддержкой не пользуется.
В Скандинавии влияние левого радикализма ограничено, поскольку у власти на протяжении десятилетий находились социал-демократы, проводившие социально ориентированную политику. В Италии и ФРГ своя история левого радикализма.
Особая ситуация складывается в постсоветских странах Центральной и Восточной Европы. В этом регионе травма, оставленная советским прошлым, проявляется в том, что левые силы ослаблены или вовсе отсутствуют.
Цвет воздуха – красный
В 1977 году вышел документальный фильм «Цвет воздуха – красный». На фоне кадров из фильма «Броненосец «Потемкин» мы становимся свидетелями социальных и политических протестов в странах мира. На экране мелькают знакомые лица: Че Гевара, Фидель Кастро, Мао…
«Революционное десятилетие», так нередко на Западе называют 1960–1970-е годы, запомнилось распадом колониальной системы, гражданскими войнами в освободившихся странах, успехом кубинской революции, борьбой афроамериканцев за гражданские права в США.
В 1966 году в Китае Мао Цзэдун провозгласил начало «культурной революции», ставившей своей целью борьбу с консервативными пережитками в партийной жизни и обществе. Эти идеи нашли последователей среди европейской молодежи. В 1967 году «Красная книжечка», выдержки из произведений Мао Дзэдуна, была переведена на французский язык, и 150 тыс. экземпляров были мгновенно распроданы.
Документальные кадры засвидетельствовали сотни молодых людей, марширующих по улицам Парижа. Одетые в серое, они держат в руках «Цитатник» Мао. В том же году на экраны вышел фильм Жан-Люка Годара «Китаянка», повествовавший о деятельности маоистской группы. Тогда же молодой стилист Пьер Карден создал новую коллекцию: одежда в серых тонах с особой формой воротничка. Так в Западной Европе начиналась «маомания».
Однако вернемся к упомянутому документальному фильму. Его автор Крис Маркер показал, как выступления против войны во Вьетнаме спровоцировали рост левых и леворадикальных настроений в 1960-е годы на Западе. Протесты, начавшиеся в США, быстро распространились на другие страны Запада.
Следующей реперной точкой стали события 1968 года. В марте этого года произошли столкновения между студентами и полицией в Риме, вызванные протестом против университетской реформы. Тогда же по стране прокатились выступления против участия Италии в войне во Вьетнаме. Крупные предприятия были охвачены забастовками, бастующие братались со студентами.
Одним из высших моментов в развитии массового протеста в 1968 году стали события «красного мая» во Франции. Суть протеста выразил один из лидеров «красного мая» Даниэль Кон-Бендит: «Я внутренне антикапиталист, антиавторитарист и антикоммунист». В своем поиске новых идей протестующие обратились к уже имевшимся идеям: троцкизму, маоизму, анархизму, геваризму.
Для многих стран Западной Европы 1970-е годы стали временем расцвета леворадикальных идей. Важную роль в событиях мая 1968 года во Франции сыграли анархисты. Они протестовали против иерархического общества, запретительных мер, репрессий. Их борьба с авторитаризмом, бюрократизмом и государственным насилием за сексуальные и личные свободы оказала большое влияние на новые поколения активистов.
Троцкизм как самостоятельное идейно-политическое течение возник в Европе в конце 1920-х годов. Троцкисты принимали активное участие в событиях 1968 года, их идеи «рабочего самоуправления» были популярны среди протестующих. После майских событий троцкистское движение окрепло.
В 1974 году во Франции Союз студентов-коммунистов был преобразован в Революционную коммунистическую лигу – французскую секцию Четвертого интернационала, которую возглавил Ален Кривин. В 1971 году была создана Французская социалистическая партия (ФСП). Часть троцкистов в эти годы вступили в ряды ФСП в надежде со временем взять партию под свой контроль.
В Италии в 1970-е годы шла непрекращающаяся борьба между крайне правыми и крайне левыми политическими силами. Огромной популярностью пользовалась Коммунистическая партия Италии (ИКП). Одновременно в стране действовали профашистские организации, финансируемые американскими спецслужбами. В фильме «Площадь Сан-Бабила, 20 часов» нашли отражение драматические события 1970-х годов, которые в Италии называют «свинцовыми». В нем молодые люди, даже не пытаясь вступать в политические дискуссии, с бессмысленной жестокостью убивают друг друга.
В ФРГ 1960–1970-е годы были отмечены ростом студенческого движения. Молодые люди стремились не только к демократизации общества и личной эмансипации. Они пытались переосмыслить национал-социалистическое прошлое Германии и вели борьбу с представителями «поколения палачей», сотрудничавших с Третьим рейхом и продолжавших занимать видные посты в послевоенный период. В 1970-е годы в ФРГ был создан целый ряд маоистских организаций. В общей сложности, по подсчетам историка А. Кюна, в 1970-е годы через маоистские организации ФРГ прошло 100–150 тыс. человек.
Леворадикальный протест перерастает в экстремизм
Часть представителей левого движения, разочаровавшись в деятельности системных партий и других левых организаций, перешли к экстремистским методам борьбы. В 1968 году в ФРГ Андреас Баадер и Ульрика Майнхоф основали леворадикальную террористическую организацию «Фракция Красной Армии» (РАФ). Красноармейцы вели городскую герилью: совершали ограбления банков, взрывали государственные учреждения, нападали на полицейских, судей, политиков, предпринимателей. Но главная их цель состояла в преследовании нацистов. Наряду с РАФ в ФРГ действовали и другие экстремистские группировки: «Движение 2 июня», «Революционные ячейки», которые были нацелены на городскую герилью.
В середине 1970-х годов в Италии возникла леворадикальная террористическая организация «Красные бригады». Разочарованные умеренностью коммунистов, члены организации использовали тактику системного террора – похищения и убийства политических деятелей, предпринимателей, судей. Эти «акты возмездия» были призваны деморализовать власти и поднять общество на борьбу с системой. «Красные бригады» путем вооруженной борьбы и городской герильи надеялись на свержение буржуазного государственного строя и преобразование общества на коммунистических началах.
Во Франции также действовали леворадикальные террористические группы, хотя они не были такими мощными, как в ФРГ и Италии. Наиболее известна группа «Прямое действие», организовывавшая нападения на представителей бизнеса и государства.
В 1960–1970-е годы в атмосфере непримиримой борьбы все чаще возникали прямые столкновения между противоборствующими сторонами, приводившие к массовым жертвам. Среди левых радикалов-экстремистов получила распространение идея мученичества. Молодые люди не дорожили своей и чужой жизнью. «Победа или смерть!» – так звучал их лозунг, а Че Гевара был их «иконой». Леворадикальное движение омолодилось. В нем все большую роль играли женщины, готовые наравне с мужчинами не только участвовать в массовых протестах, но и организовывать террористические акты.
Время шло. Многие активисты разочаровывались в марксизме. Интеллектуалы-маоисты сосредоточили внимание на критике тоталитаризма и идеи революции. Другие маоисты постепенно превращались в реалистов. Кто-то из них, как Кон-Бендит, включился в природоохранную деятельность, оказавшись у истоков европейского экологического движения. А для кого-то разочарование в революции обернулось трагедией: самоубийством, алкоголизмом, наркотиками. Троцкисты продолжили свою деятельность. Многие из них вступали в ряды социалистических и социал-демократических партий, следуя «методу внедрения», разработанному Троцким.
В свою очередь, спецслужбы и полиция западноевропейских стран усилили борьбу с терроризмом. В странах Западной Европы были приняты антитеррористические законы. Многие террористы были убиты или посажены в тюрьмы.
Со вступлением стран Запада в экономическую глобализацию на спад пошли массовые движения протеста. С конца XX века все чаще в экспертном сообществе высказывалось мнение, что «революционные» левые движения переживают кризис и что время революций бесповоротно прошло.
Быть революционером в XXI веке
Спад активности не означает исчезновения протеста. С начала XXI века мир вступил в новую фазу протестных движений, которая характеризовалась широким спектром революционных событий, многообразием их форм и распространением не только на страны «периферии», но и страны Запада. Подъем революционных движений и массовых протестов создал благоприятные условия для укрепления позиций леворадикальных партий и движений.
Во Франции леворадикальная идея никогда не исчезала. Эта страна считается заповедником троцкизма. В 2009 году Революционная коммунистическая лига была преобразована в Новую антикапиталистическую партию (НАП). Цель состояла в том, чтобы расширить социальную базу движения за счет привлечения молодежи, жителей неблагополучных кварталов, рабочих. Троцкисты остаются на позициях классовой борьбы и в рамках традиции заявляют о защите интересов рабочего класса и лиц, работающих по найму. Во Франции они пользуются поддержкой в профсоюзном движении, среди работников железнодорожного транспорта и почты; принимают активное участие в забастовках, создавая «мост» между забастовкой и революцией. Их основная задача – революционизировать протест. При этом они постоянно участвуют в выборах разных уровней. Руководитель НАП Филипп Путу является муниципальным советником Бордо.
С 1969 года троцкисты участвуют в президентских выборах. Самыми удачными для троцкистов стали президентские выборы 2002 года, в первом туре которых руководитель НАП Оливье Безансено получил 4,2% голосов избирателей, а Арлетт Лагийе, в ту пору лидер другой троцкистской организации – «Рабочей борьбы», 5,7%. В общей сложности за троцкистов тогда проголосовали 2,8 млн французских избирателей.
В Италии в отличие от Франции троцкизм не имеет сопоставимой поддержки и представлен рядом конкурирующих организаций. Рабочая коммунистическая партия входит в международную троцкистскую организацию – Комитет за рабочий интернационал, тогда как «Критическая левая» связана со студенческим и экологическим движениями. В 2021–2023 годах троцкисты принимали активное участие в акциях против правительства Джорджи Мелони и крайне правых.
В современной Германии троцкизм не имеет значимого представительства в отличие от более влиятельной Левой партии. Это течение представлено в ФРГ рядом организаций. Среди них немецкая секция Четвертого интернационала – «Революционная социалистическая конфедерация» и «Марксистская группа». На этом фоне неожиданным стало возрождение в ФРГ на рубеже 2000–2010 годов маоизма, с которым, как казалось, было покончено еще в 1970-е годы. В стране появились «красные союзы», действующие преимущественно в крупных городах.
Современные немецкие маоисты мало интересуются историей и идейным прошлым маоизма. Они сконцентрированы на работе в неблагополучных кварталах с маргинальной молодежью: ведут занятия спортом и боевыми искусствами, пропагандируют здоровый образ жизни. «Красные союзы» ориентированы на уличную политику и силовые конфликты, а их идеалом являются филиппинские и перуанские маоисты, которые с оружием в руках боролись за власть.
Анархисты отстаивают идеи анархического коммунизма – общества, которое структурируется не по вертикали, а по горизонтали, основывается на социальном равенстве и в котором отсутствует принуждение. В ходе массовых выступлений против последствий экономического кризиса 2008 года они присоединялись к движениям «Возмущенных» в Испании и «Occupy». Анархисты участвовали в создании лагерей протеста на центральных площадях и улицах городов. Методы, предложенные анархистами, использовались участниками движений: протестующие проводили ежедневные общие собрания – ассамблеи, в ходе которых принимались коллективные решения.
В 2018–2019 годах во Франции анархисты поддержали движение «желтых жилетов», участники которого выступали против социальной несправедливости и проводимой правительством политики. Экоанархисты приняли активное участие в экологических протестах в Сен-Солин (Франция, 2023), где началось строительство гигантского водосборника. Анархистское движение неоднородно. Внутри него существуют радикальные группы – «черный блок». Их члены участвуют в силовых акциях, столкновениях с полицией, совершают нападения на банки и государственные учреждения. Однако большая часть анархистов силовые акции не поддерживает.
В наше время партии/движения леворадикального толка завоевывают новые пространства. Во многих странах мира, как считает Вадим Дамье, происходит «развитие анархизма». В этом списке Китай, Япония, страны Юго-Восточной Азии и Ближнего Востока.
Нас интересовало, какое будущее ждет леваков и к каким формам действия они будут склоняться. В прошлом замкнутые на себе, они все чаще солидаризируются с социальными движениями – антиглобалистским, женским, экологическим, антивоенным.
Некоторые левые радикалы от несистемности переходят к системности. Придя к власти, они вынуждены вступать в альянсы с другими политическими силами. Именно так произошло с леворадикальной партией «Сириза» в Греции. Первоначально объединившая левых социалистов, маоистов, троцкистов, экологистов, она выступала с антикапиталистических позиций, принимала участие в массовых акциях протеста, но, придя к власти, стала проводить неолиберальную социально-экономическую политику и в результате утратила массовую поддержку.
Левым радикалам все чаще приходится конкурировать с новыми леворадикальными партиями, которые появились в Западной Европе в последние десятилетия. Во Франции речь идет о «Непокоренной Франции» (НФ, создана в 2017 году), которую возглавил Жан-Люк Меланшон. Сторонник «гражданской революции», он заявляет: «Я готовлю революцию, но пока она не наступила, надо участвовать в выборах». Впервые свою кандидатуру для участия в президентских выборах политик выдвинул в 2012 году. В последующие президентские кампании лидеру НФ удалось расширить свою электоральную поддержку, особенно за счет выходцев из иммиграции. По результатам первого тура президентских выборов 2022 года Меланшон занял третье место, собрав 21,9% голосов. В настоящее время он активно готовится к выборам 2027 года.
Успехи Левой партии в ФРГ не столь впечатляющие, как у «Непокоренной Франции». На парламентских выборах 2025 года она заняла пятое место среди партий, прошедших в парламент. За нее проголосовали 8,8% избирателей. Наряду с Левой партией в ФРГ создана еще одна левая партия «Союз Сары Вагенкнехт», пользующаяся поддержкой пожилых немцев из бывшей ГДР, с ностальгией вспоминающих советское прошлое. Лидер партии, по ее собственным словам, придерживается идеологии «левого консерватизма».
Электоральные успехи левых радикалов несопоставимы с успехами на выборах правопопулистских/праворадикальных партий. Но это вовсе не означает, что с феноменом левого радикализма покончено. Социальную базу леворадикальных движений протеста составляют представители среднего класса, молодежи, левой интеллигенции. Также в леворадикальных движениях и протестах участвуют социальные слои, ставшие жертвами экономической глобализации, – обитатели «периферийных» территорий.
Опрос, проведенный в 2025 году Центром изучения французской политической жизни, показал, что к крайне левым себя относили 4% французов и немцев, 10% итальянцев, 3% голландцев.
В современном обществе накопился высокий потенциал недовольства, который при определенных обстоятельствах может вылиться в массовые протесты, которые являются питательной почвой для всех форм радикализма. В этом отношении слова Розы Люксембург «Революция говорит: «Я была, есть и буду продолжаться» не утратили в XXI веке своей актуальности. n
Арчил Сихарулидзе 