Михаил Стрелец
|
|
Анализ наследия Энгельса возвращает ему заслуженное место равноправного соавтора марксизма, чьи взгляды дополняли марксовы и прокладывали новые направления в социально-политических изысканиях. Фото У.Э. Дебенхэма. 1888 |
У истоков марксистского анализа капитализма
Энгельс придерживался эмерджентистской диалектики, соединяя науку с революционной этикой. Он рассматривал природу как активный процесс возникновения качественно нового (так называемая диалектика возникновения, по Джозефу Нидэму) и пытался философски обосновать именно такой – не догматичный – диалектический подход в работе «Диалектика природы».
Диалектическая философия природы Энгельса незаменима для понимания современных экологических кризисов. Обретает реальные очертания возрождение интереса к идеям Энгельса в эпоху, когда природные и социальные противоречия (например, климатический кризис) взаимопереплетены. «Исторический натурализм» Энгельса делает идеи этого мыслителя актуальными как никогда. Интерес Энгельса к естественным наукам и диалектике природы был органичной частью развития марксизма.
Есть все основания говорить о серьезном вкладе Энгельса в развитие критики политической экономии. Именно Энгельс еще до знакомства с Марксом заложил основы марксистского анализа капитализма. Уже в работе «Наброски критики политической экономии» (1844) молодой Энгельс в 23 года разобрал классическую экономику (Смит, Рикардо, Мальтус и другие) и показал эксплуататорскую, конкурентную и нестабильную природу капиталистической системы.
По меткому выражению британского марксистского экономиста Робертса, Энгельс стал «первым марксистом еще до Маркса», и именно его ранние выводы побудили Маркса перейти от сугубо философской критики к изучению экономических основ капитализма. Энгельс бережно и грамотно систематизировал экономическое наследие Маркса, и современный марксизм многим обязан этой работе Энгельса.
Важно обратиться и к анализу знаменитого труда Энгельса 1845 года о положении рабочего класса. В отличие от многих современников Энгельс правильно идентифицировал промышленную революцию как коренной перелом в экономике. Уже в 1845 году он заострил внимание на негативных последствиях внедрения машин: массовой безработице, падении зарплат, эксплуатации женского и детского труда, разрушении семейных связей пролетариев. Даже спустя десятилетия (в 1880-е) Энгельс продолжал ожидать неизбежной социальной революции, видя углубление пропасти между буржуазией и пролетариатом, несмотря на некоторые реформы.
Несомненен вклад Энгельса в теорию кризисов. Многие ключевые элементы марксовой теории кризисов (цикличность, перенакопление и прочее) берут начало именно у Энгельса. Однако у Маркса и Энгельса были и различия: Энгельс объяснял кризисы преимущественно через теорию перепроизводства и анархию рынка, иногда в технологически-детерминистском ключе, упирая на частную собственность как корень проблемы. Он уделял меньше внимания денежно-кредитным факторам, чем Маркс.
Не стоит ни приравнивать теории друзей, ни демонизировать Энгельса за расхождения. Наоборот, именно инсайдерский опыт Энгельса как коммерсанта в Манчестере и его тщательные наблюдения за циклами торговли вдохновили Маркса и помогли сформировать его собственный анализ кризисов. Следует подчеркнуть, что наряду с теоретическим пионерством ценной является эмпирическая сторона исследований Энгельса – описания конкретных экономических потрясений и «духа капитализма» викторианской эпохи.
Второй фундамент марксизма
Не иссякает интерес к взглядам Энгельса на социализм. Энгельс вовсе не отвергал утопистов полностью – он перенял их идею самоуправления трудящихся и развил ее в теорию научного посткапиталистического общества.
Интересно, что Энгельс даже более Маркса ценил принцип эмансипации рабочего класса собственными силами и раньше Маркса заговорил о «социализме снизу». Он теоретизировал политическую экономию социализма как особую дисциплину – например, рассматривал трудовое планирование и учет рабочего времени как базис будущей экономики, в отличие от политэкономии капитализма.
В 1880-е годы Энгельс расширил повестку социализма, включив в нее вопросы, выходящие за рамки классов и государства: освобождение женщин, преодоление отчуждения в культуре и даже прообразы экологической устойчивости. Энгельс – бок о бок с Марксом – примыкает к традиции демократического социализма, ратующего за свободное ассоциированное развитие.
Глубоко правы те современные левые теоретики, которые рассматривают Энгельса как фигуру, фактически заложившую второй фундамент марксизма после смерти Маркса. Именно благодаря усилиям Энгельса по систематизации и популяризации учения (например, изданию томов «Капитала», написанию «Анти-Дюринга» и «Развития социализма от утопии к науке») марксизм обрел цельность и массовое влияние.
Современный кризис – одновременно природный и капиталистический – требует анализа, исходящего из идей обоих основателей марксизма, Маркса и Энгельса. Такой пересмотр роли Энгельса возвращает ему заслуженное место равноправного соавтора марксизма, чьи взгляды дополняли марксовы и прокладывали новые направления (философия природы, семья и государство, колониальный вопрос и другие). Энгельс привносил в марксизм систематичность и широту, чего Маркс иногда избегал.
Энгельс больше Маркса занимался прикладными вопросами – рабочим движением, тактикой революции (опыт 1848 года), вопросами военной стратегии. Это привело к тому, что в поздних работах (например, предисловие к «Классовой борьбе во Франции» Маркса или статья 1895 года об уроках революций) Энгельс сделал акцент на «упорной борьбе позиция за позицией», массовом движении и политической тактике, что иногда контрастировало с более экономико-центричным анализом Маркса.
Такой сдвиг, по сути, был творческим развитием марксизма, адаптацией его к новым историческим условиям конца XIX века. Различия между Марксом и Энгельсом следует понимать как обогащение теории за счет разных перспектив близких соратников.
|
|
Описанные Энгельсом условия жизни и работы рабочих в Манчестере заставляют по-новому взглянуть на положение современного «цифрового пролетариата». Иллюстрация Генри Эдварда Тидмарша |
Рассмотрим историко-социологический подход Энгельса. Начнем с его труда «Происхождение семьи, частной собственности и государства».
Книга Энгельса стала классикой марксистской теории происхождения семьи и угнетения женщин, вызвавшей огромный отклик у нескольких поколений марксистских и немарксистских феминисток. Энгельс был одним из первых, кто связал возникновение патриархальной семьи с появлением частной собственности и классового общества – тем самым заложив основы социалистического феминизма.
Вполне очевидно наследие труда: «Происхождение семьи…» по-прежнему остается отправной точкой для дискуссий о взаимосвязи между экономикой и гендерными отношениями. В частности, идея о том, что женское угнетение исторически возникло не из биологии, а из социальных условий (разделения труда, собственности), стимулировала марксистских феминисток к поиску путей эмансипации женщин в контексте борьбы с капитализмом.
Энгельсовский феминизм имеет двойное наследие – вдохновляющее, но требующее критического переосмысления и обновления с учетом достижений современной антропологии и теории интерсекциональности.
Значителен вклад Энгельса в формирование современной антропологии. Можно выделить четыре направления, в которых работы Энгельса оказались предвосхищающими позднейшие исследования.
Во-первых, «Положение рабочего класса в Англии» (1845) фактически заложило основы урбанистической антропологии – задолго до того, как подобные исследования городского быта появились в XX веке. Энгельс описал городскую среду Манчестера как социально сконструированное пространство, где планировка кварталов служит интересам класса собственников. Эта идея сейчас признана классической в урбанистике.
Во-вторых, эссе «Роль труда в превращении обезьяны в человека» (1876) предложило революционную для своего времени гипотезу, что именно труд и использование орудий (развитие руки) стали решающим фактором эволюции человека, предшествовавшим развитию мозга. Эта гипотеза лишь к середине XX века получила подтверждение в науке, что говорит о прозорливости Энгельса.
В-третьих, «Происхождение семьи…» Энгельса стимулировало бурные споры об эволюции общества, соотношении родоплеменных отношений и государства. В период после Второй мировой войны, с возрождением интереса к эволюционизму в антропологии, идеи Энгельса (в диалоге с работами Льюиса Моргана) снова активно обсуждались.
Наконец, Энгельс написал несколько работ о крестьянах («О крестьянском вопросе…», 1894), где исследовал пути развития докапиталистических общин в Пруссии, Франции, России. Эти анализы заложили основу для позднейших исследований неевропейских обществ марксистами (например, Ленин, Каутский и другие опирались на выводы Энгельса).
Энгельс не только был мыслителем-энциклопедистом, но и фактически предвосхитил многие междисциплинарные исследования XX века – от городской социологии до антропологии труда. Это наследие продолжает переосмысливаться, особенно в контексте поиска альтернатив евроцентричному, колониальному взгляду на историю. (Энгельс, например, признавал многообразие исторических путей и изучал неевропейские общины, что ценно и сегодня.)
Выход из тени Маркса
Исторические взгляды Маркса и Энгельса не оставались неизменными. Рассмотрим важный пример эволюции исторических взглядов Маркса и Энгельса – пересмотр ими линейной схемы истории под влиянием ирландского вопроса.
В 1840–1850-е оба мыслителя склонялись к универcальной схеме развития общества от феодализма к капитализму и социализму. Однако к концу 1860-х в переписке и исследованиях по Ирландии Маркс и Энгельс были вынуждены пересмотреть этот подход. Энгельс первым заговорил об особой роли Ирландии и даже признавал, что английский пролетариат не освободится, пока угнетает ирландцев. Это было важное дополнение к теории о международном измерении классовой борьбы.
Маркс же разработал теорию колониализма (например, в письме к Вере Засулич о возможности миновать капитализм в России), отличную от позднего взгляда Энгельса. Нельзя не указать на такое различие: «теория капиталистического колониализма» Маркса, изложенная в «Капитале» и письмах, заметно отличается от взглядов позднего Энгельса на перспективы крестьянства и национально-освободительного движения.
Поздний Энгельс был более открыт идее, что социализм может победить и в аграрных странах через крестьянское движение (вспомним его переписку с Каутским о возможности социализма в России). Энгельс, будучи в целом последовательным сторонником исторического материализма, не застывал в догмах, а на основе новых данных (судьба ирландской революции, коммун в России) был готов скорректировать общую схему.
Именно благодаря этому историко-социологическому подходу – сочетанию принципов и эмпирии – их теория осталась живой и способной объяснить различные пути развития обществ.
Классический классово ориентированный подход Энгельса вполне применим к анализу таких явлений, как глобальные цифровые цепочки труда (от сборщиков электроники на заводах Foxconn до программистов в Кремниевой долине и gig-работников на платформах вроде Uber). Можно провести параллель между «Положением рабочего класса в Англии» и современным положением «цифрового пролетариата»: как Энгельс описал нищету и болезни рабочих Манчестера, так сегодня можно говорить о «социальном убийстве» (термин Энгельса) работников, лишенных прав в условиях пандемии COVID-19 и платформенной экономики.
Вне всякого сомнения, научный социализм Энгельса может быть переосмыслен как критическая цифровая социальная наука: подход, разоблачающий идеологию технократии («цифрового позитивизма») и изучающий новые формы эксплуатации (например, монетизация данных пользователей в социальных сетях трактуется как особая форма неоплачиваемого цифрового труда).
205-летие Энгельса – это напоминание о непреходящем классовом характере даже самых современных технологий, о том, что для анализа «цифрового капитализма» нам по-прежнему нужны категории, разработанные Марксом и Энгельсом. Таким образом, идеи Энгельса используются здесь не только для исторической справки, но как живой теоретический инструмент в дискуссиях о справедливости в цифровую эпоху.
Энгельс фактически стал отцом городской социологии, показав, что планировка городов – поле классовой борьбы (описания манчестерских трущоб предвосхитили нынешние дебаты о гентрификации, приватизации общественных пространств и росте «локаутов» бедных). Его влияние прослеживается вплоть до работ Майка Дэвиса.
Энгельс верил, что социализм должен не только уравнять людей в правах, но и одарить их «радостями жизни» – качественным отдыхом, доступом к культуре, возможностью наслаждаться едой, любовью, путешествиями. Он говорил, что равенство без развития личности – односторонне (называл такое понимание французским клише). В этом смысле Энгельс предстает гуманистом, чуждым аскетизму, что контрастирует с бюрократическим «серым» социализмом XX века. Это важно для обновленных социалистических движений сегодня, стремящихся предложить позитивное, привлекательное видение будущего.
Я призываю пересмотреть образ Энгельса в массовом сознании: из тени Маркса выходит мыслитель, чьи идеи о социализме как всестороннем освобождении человека чрезвычайно актуальны для XXI века – от борьбы с неравенством и климатическим кризисом до феминизма и деколонизации культуры.
Во многих социалистических и коммунистических партиях работы Энгельса остаются идеологическим фундаментом. Их идеологи подчеркивают поучительность энгельсовых тактических выводов (например, о необходимости долговременной «позиционной борьбы» и завоевания демократии) для стратегии нынешнего рабочего движения.
Левые экономисты обращаются к работам Энгельса, обсуждая планирование и общественную собственность в XXI веке, а экосоциалисты – переосмысляя «Диалектику природы» в свете антропоцена (понятия наподобие «метаболический разрыв» между обществом и природой во многом навеяны перепиской Маркса и Энгельса о природных основах общества).
В культурной сфере фигура молодого Энгельса также обрела новое дыхание: снимаются фильмы и пишутся романы (например, о его романтической и боевой соратнице Мэри Бернс), в Манчестере установили его памятник как символ борьбы промышленного пролетариата.
Все это свидетельствует о том, что наследие Фридриха Энгельса сегодня не музейное достояние, а живой источник идей и вдохновения для левых интеллектуалов и активистов, которые ищут пути к социально справедливому и свободному обществу.