Алим Бишенов
Фото Александра Жолобова / Фотобанк Россконграсс
Прирост инвестиций в экономику Дальнего Востока в 2022 году достиг 537 млрд руб. (+23% по сравнению с 2021-м). По прогнозам, в этом году объем инвестиций в регион может достигнуть 2,4 трлн руб. В этом году по программе «Дальневосточная концессия» (программа государственно-частного партнерства) планируется привлечь до 200 млрд руб. «Сейчас на дальневосточных территориях опережающего развития (ТОР) и в Свободном порту реализуется почти 3 тыс. новых проектов, из которых 657 уже введены», – пояснил недавно министр по развитию Дальнего Востока и Арктики Алексей Чекунков.
Несмотря на высокий уровень инвестиций, окупаемость их пока невысока. Проблему недостаточной эффективности специальных режимов на Дальнем Востоке аудиторы Счетной палаты обозначили еще в начале 2022 года. Оказалось, что за год от преференциальных режимов Владивостока поступило более чем в 10 раз меньше прибыли, чем от калининградских, – 300 млн против 4 млрд соответственно. Причины этого среди прочего – недоработки в документах, связанных со стратегическим планированием и несогласованность работы различных институтов по развитию региона.
Несмотря на то что использование преференциальных режимов рассматривается как важный инструмент управления в отраслевых стратегиях, план реализации этих инструментов обычно не идет дальше постановки задач.
Блок государственных программ, ориентированных на приоритетное территориальное развитие, не представляет собой согласованную систему. Так, госпрограмма «Экономическое развитие и инновационная экономика», включающая приложения по приоритетным территориям, не имеет показателей, соответствующих показателям других государственных программ с территориальной направленностью.
Неопределенной остается и связь функционирования преференциальных режимов со стратегическими целями развития Российской Федерации, а также текущим социально-экономическим положением субъектов РФ и макрорегионов. Она должна быть определена в Стратегии пространственного развития России на период до 2025 года в форме перспективных экономических специализаций для каждого субъекта.
Кроме того, в госпрограмме развития Дальнего Востока не определены стратегические цели использования преференциальных режимов территорий опережающего развития и Свободного порта Владивосток (СПВ) для отдельных субъектов РФ. Другими словами, преференциальные режимы существуют, но почему именно такие, какие есть, насколько это согласуется с целями и задачами магистральных программ и как оценивать в связи с этим эффективность преференциальных режимов – совершенно непонятно. А если так, то получается, что они созданы или для галочки, или под конкретные частные запросы, не имеющие отношения к целям и задачам государства.
Действующие льготные налоговые режимы на территории Дальневосточного региона также не имеют закрепленной в правовых актах привязки к стратегическим целям.
Все это приводит к неэффективному использованию бюджетных средств, ресурсов и сводит на нет все возможные позитивные эффекты от учреждения ТОР и СПВ. А в конечном итоге отрицательно сказывается на экономическом и социальном развитии России в целом.
Еще одно слабое место в программах ТОР – унификация системы оценки бизнес-планов потенциальных резидентов территории опережающего социально-экономического развития. Минэкономразвития и Министерство по развитию Дальнего Востока и Арктики России используют различные критерии и подходы. Это создает неравные условия для потенциальных резидентов в рамках единого режима территорий опережающего социально-экономического развития.
Рейтинг субъектов РФ по результатам оценки накопленного опыта реализации проектов государственно-частного партнерства до 2022 года показывает, например, что Мурманская область по объему инвестиций по таким проектам привлекла 19 113 млн руб., тогда как Приморский край – 4432 млн руб. Во многом это произошло из-за разного состояния нормативно-институциональной среды. Согласно оценкам Минэкономразвития, в 2022 году Мурманская область по показателю ее развития занимала 8–9 места, а Приморский край – 48-е место.
Причиной разрыва в показателях во многом является то, что требования к бизнес-плану Минэкономразвития позволяют инвесторам и заинтересованным сторонам получить более четкое представление о потенциальной прибыльности проекта и оценить его риски. Что и помогает принять обоснованное решение о финансировании проекта. Кроме данных о стоимости проекта и планируемых источниках финансирования, информации о форме и условиях участия инвестора и гарантиях возврата инвестиций Минэкономразвития требует предоставить сведения о параметрах по маркетингу и сбыту товара (работы, услуги), финансовую модель инвестиционного проекта, оценку эффективности проекта и рисков его реализации.
Безусловно, для развития региона сделано многое. Однако этот процесс связан не только с привлечением инвестиций и компаний на Дальний Восток. Чтобы эти инвестиции работали, а территории развивались, нужно создать продуманную нормативно-правовую базу. При этом она должна быть не абстрактно согласованной внутри себя, а способствовать исполнению задач госпрограмм по развитию экономических и социальных условий отдельных регионов с учетом их специфики.
Пока же, к сожалению, происходящее напоминает известную басню с участием лебедя, рака и щуки.
Дарья Гармоненко 