Генрих Лятиев Война и общество. 1941-1945. В двух книгах. - М.: Наука, 2004, 480+411 с.
Великой Отечественной посвящены горы литературы. За последнее десятилетие увидели свет 170 книг по истории этой войны. Всплески активности военных историков приурочены, как правило, к круглым датам. Вот и сейчас, в юбилейный год 60-летия Победы полку книг о войне прибыло. И научных, и публицистических, и художественных.
Свое слово сказали и сотрудники Института военной истории, чьи статьи по преимуществу составили эту книгу. Тон их по-казенному отрешен и бесстрастен. Исключение составляют лишь тексты Н.Бугая "Депортация народов" и В.Земскова "Репатриация перемещенных советских граждан", в них ощущается налет сострадания к людям и осуждения - хотя и небезоговорочного - государственной (читай: партийной) политики.
Н.Бугай: "Всего в годы войны подверглись переселению народы и группы населения 61 национальности. Возможно, что условия военной (экстремальной) ситуации вызывали необходимость определенных предупредительных действий советского правительства в тылу и на подступах к линии фронта". Начавшись в 1939 г., депортации продолжались до конца 1944-го, когда военные действия велись на чужой территории и надобности в такого рода действиях (предупредительных) уже как будто бы не было.
В.Земсков: "Высшие советские руководители, решавшие судьбу офицеров-репатриантов, пребывали в уверенности, что они поступают с ними гуманно. По-видимому, под "гуманизмом" имелось в виду, что они воздержались от катынского способа решения проблемы советских офицеров-репатриантов и, сохранив им жизнь, пошли по пути их изоляции в различных формах (проверочно-фильтрационные лагеря, ГУЛАГ, "запасные дивизии", спецпоселение, рабочие батальоны)... На фоне ужасной участи польских офицеров в Катыни такое решение┘ действительно выглядит как крупный шаг в сторону гуманизма".
В то же время гуманист Земсков, оппонируя мнению комиссий Г.Жукова (1956 г.) и А.Яковлева (1996 г.), "без гнева и не без пристрастия" называет прозябание репатриированных бывших военнопленных в "рабочих батальонах" "нерепрессивной формой наказания", лукаво обосновывая это тем, что "рабочие батальоны" создавались как одна из форм оргнабора рабочей силы, "причем в массе своей люди воспринимали оргнабор как суровую необходимость, а отнюдь не наказание или репрессии". Поистине, рабская психология!
В статье "Накануне: расчеты и просчеты" А.Орлов перепевает старую песню о неготовности к войне, о "значительном отставании Красной армии от гитлеровского вермахта", об отсутствии у советских руководителей намерения нанести удар по Германии первыми... Песню, которую пели в 80-90-е некоторые историки, пытаясь в угодном для армейских чинов, унизительном для страны ключе объяснить катастрофу 1941 - первой половины 1942 г.
"Сегодня приходится читать о том, что СССР в 1941 г. готовился напасть на Германию, - пишет Орлов. - При этом ссылаются на наступательное построение нашей группировки войск в западных округах, записку Генштаба... У советского правительства такого намерения (превентивно напасть на Германию. В "записке" недвусмысленно говорится об упреждающем ударе по изготовившемуся противнику с целью срыва его наступления, об атаке на германскую армию. Разве это - не одно и то же? - Г.Л.) не было".
В заключение процитируем последнюю статью двухтомника, "Цена Победы": "Победа в войне предоставила исключительный шанс нашему государству: благодаря ей у советских людей возникла надежда на изменение жизни к лучшему, на восстановление социальных свобод, подлинное развитие народовластия. Однако этого не произошло". А вот это чистая правда.
