При морковке не выражаться!

"Злая лая матерная┘": сборник статей. - М.: Ладомир, 2005, 642 с. - (Эротика в русской литературе).

Заглавию сборника - как и названию серии, к которой он отнесен, - в данном случае особенно доверять не стоит. Все куда сложней и разнообразней. На самом деле речь здесь даже не столько о мате, сколько о так называемой ненормативной лексике - которая не всегда зла, не обязательно матерна, далеко не всегда эротична. Более того: она отнюдь не всегда - ругательство и оскорбление! Даже если она - мат┘

Впрочем, русский мат - случай явно особый. Настолько особый, что утверждают даже, будто в других языках аналогичных явлений нет. То есть сквернословие и брань, конечно, есть (без этого, похоже, не обходится ни одна культура), но вот мата как разветвленной системы - нет. И как люди живут?..

Зачем человек сквернословит? Что это ему дает и к чему приводит? Почему слова, до поры до времени вполне пристойные, вдруг становятся ругательствами? Насколько сопоставима ненормативная лексика разных культур? К пониманию многообразных смыслов ругани с разных сторон подбираются этно- и психолингвисты, литературоведы, переводчики, культурологи и даже один физик.

В то время как В.Д. Девкин отказывает мату в какой-либо оправданности, видя в нем и вообще в вульгаризмах и языковых искажениях любого рода лишь симптом упадка, М.Н. Дмитриева в статье о виртуозе украинского литературного сквернословия Лесе Подервъянском показывает, каким обилием значений и функций способна обладать такая лексика. В.Ю. Михайлин видит в мате архаичный мужской воинский язык, "жестко привязанный к способу жизни сплоченной и агрессивной маргинальной группы", а И.Г. Яковенко - "форму бытования языческого сознания в культуре, рассматривающей себя как монотеистическая". Два главных матерных существительных, считает он, "прежде всего - наименования Рода и Рожаницы": "божеств, космических стихий, двух ипостасей единой сущности - вечного, несотворимого и неизменного Рода". "На самом деле понятия "о..ительно" и "божественно" - синонимы. Разница между ними состоит в том, что в слове "божественно" отсылка к сакральному затерлась, а в слове "о..ительно" - жива".

Сборник неоднороден не только в смысле разных оценок ругани, но и по уровню текстов. Некоторые статьи, прямо скажем, разочаровывают. Л.В. Жаров, пообещав исследование "Детского сексуального фольклора в СССР", не говорит об этом фольклоре по существу ну решительно ни единого слова, ограничившись перечнем принятых у детей названий половых органов. Все прочее место занято у него весьма общими рассуждениями о том, как важно все это изучать, а также какими дикими, искаженными и неестественными были представления о взаимоотношениях полов в Советском Союзе: "о любви говорить было не принято"; "к любви между людьми разных национальностей, рас и религий отношение было негативным"...

Куда содержательнее на похожую тему - "О роли бранной лексики в детском фольклоре" - высказывается О.Ю. Трыкова. Она и примеры приводит, и комментирует их: матюги в нежных устах, считает она, имеют много функций, прежде всего - "провокативную" (испытать реакцию взрослых) и "инициаторную" (самому приобщиться к их миру).

Иные же статьи и вовсе обескураживают: право, не знаешь, что и подумать┘ Вот, например, Г.Г. Тертышный (тот самый физик, угодивший в нетипичную для него компанию гуманитариев) предлагает взгляд на сквернословие явно нестандартный даже для его коллег-физиков. Он полагает, что воздействие брани на внешний мир и на самого бранящегося - в буквальном смысле физическое. "От голосовых связок ругающегося звук легче распространяется по его собственным костям и клеточной ткани, чем через воздушную среду к тому, кого он хочет обидеть", а посему "вред от сквернословия больше для его источника, нежели для объекта вербальной агрессии". "Автору известен случай, когда один его знакомый сквернослов избавился от своих многочисленных болезней, просто прекратив на месяц пользоваться бранной лексикой". Такие вещи чувствуют не только люди, но даже морковка: если ее, сажая, хвалить, она вырастает крупная и сочная, а если ругать (хотя бы и мысленно!) - хилая и невкусная. Тертышный утверждает, что все это он доказал экспериментально.