Абсолютно из ничего

Страшно себе представить, что бы началось, если бы однажды все друг с другом договорились. Оставили бы претензии, все бы друг другу простили, и наконец-то воцарились бы повсеместно сплошная свобода, равенство и братство.

По счастью, это блаженное состояние никогда не наступит. А то ведь мы не только друг друга - самих себя перестали бы чувствовать.

"Я" - потому ведь только и "я", что всем остальным другой. И только потому и расту, вообще изменяюсь, что - другой самому себе. Хуже того, никак не выходит устроить так, чтобы этого не происходило. Не растем, так убываем - но непременно меняемся.

Тут-то и приходит нам на помощь Другой, некто, отличающийся от нас. Не-мы. По отношению к другому мы определяем себя. Только тогда и становится ясно, что мы вообще существуем.

Неспроста, едва мы договариваемся или примиряемся с очередным Другим, ему на смену всякий раз приходит следующий. То немцы, то чеченцы, то марсиане...

Иначе как бы мы проводили собственные границы? Штука еще и в том, что Другой непременно должен раздражать. Он не обязан быть Чужим: это - крайний случай. Но непременно должен быть труден и неудобен. Причинять боль. Вызывать недоумение и протест. Обиду и скуку. Страх и гнев. Желание, чтобы его не было.

Поэтому решительно все человеческие общности и отдельные особи от начала мира проблематизируют и драматизируют Другого.

Существуют целые программы, сложно и подробно выстроенные культурные стратегии инаковости: те же денди с их странностями или интеллектуалы с их ангажированностью. Если же Другого нет - его конструируют. Вымучивают, раздразнивают и провоцируют. Пестуют в своем воображении и воспитывают в родном коллективе.

Другого можно изготовить из любого материала. Из леворуких и кареглазых, из соседей и приезжих, из трудолюбивых и ленивых, из сумасшедших и нормальных. Да хоть из самого себя. Абсолютно из ничего.