Ольга Балла Секс в западной культуре настолько перегрузили значениями, что, кажется, он потерял свое собственное. Стал иносказанием иносказаний, универсальным означающим, способным выражать что угодно.
Может быть, это компенсация за бывшую некогда (между нами говоря: давным-давно и очень недолго) табуированность всего, связанного с этим самым сексом? Так или иначе, если в глазах Фрейда и его последователей любые мыслимые предметы – от лестниц до зонтиков, от шляп до туннелей, не говоря уже о бананах и огурцах – отсылали к сексу, то теперь ситуация, похоже, обратная: секс отсылает ко всему, что только можно себе вообразить.
Он способен быть иносказанием дружбы и жалости, господства и подчинения, интеллекта и самоутверждения, протеста и стремления к защищенности, дерзости и страха. Доказательством того, что ты уже взрослый, что ты еще молодой, что ты романтик или прагматик, что тебе интересна жизнь, что ты сам этой жизни интересен┘ да мало ли чего еще.
Бунтари шестидесятых стремились к сексуальной свободе чуть ли не прежде всего прочего, поскольку именно в ней усматривали путь ко всем свободам сразу и к раскрепощению личности вообще – а там и до справедливого устройства жизни недалеко. Не знаю, как насчет раскрепощения и тем более справедливого устройства жизни, но их стараниями западная культура (а в последние полтора десятка лет и наша) оказалась переполнена сексуальной тематикой. Вплоть до глубокой банализации этой некогда столь волнующей области жизни. О том, на что некогда в приличном обществе и намекнуть было немыслимо, теперь невозможно не говорить, а уж не слышать и подавно. Кто не сексуален – тот на обочине жизни. Что некогда было табу – превратилось в мощный культурный прессинг.
Массовая культура себя без этого просто не мыслит: не будь секса, что бы вообще могло стать предметом ее внимания? Глянцевые журналы только и заняты, что выработкой, шлифовкой и трансляцией образцов сексуальной привлекательности. Реклама какой-нибудь фигни, не относящейся к размножению, типа, скажем, зубной пасты или батареек, намекает на то, что обладание этим замечательным товаром непременно сделает его владельца более привлекательным в сексуальном смысле.
Претендуя быть тем, вокруг чего – благодаря доктору Фрейду и его наследникам – вращается вся культура, не говоря уже о природе, секс, чувствуется мне, вот-вот перестанет быть самим собой. Просто удивительно, как люди еще ухитряются им заниматься. При такой агрессивной рекламе недолго и перестать. Хотя бы из принципа. Должно быть, кто-то уже и отказывается – иначе зачем бы так уговаривать?.. Говорят, будто Карл Густав Юнг некогда сказал: «В конце концов, пенис – это не более чем фаллический символ!» Не более чем символ┘ Даже если это восклицание Юнгу приписывают злые языки – именно к такой ситуации дело, судя по всему, и движется.
