Людмила Осокина
Мы вселились с Влодовым в халупу где-то в середине июля 1982 года.
Ну, конечно, мы не сразу туда вселились. Первое время мы просто приходили в гости к этому дворнику. Кажется, Влодов кому-то назначал там встречи, каким-то пишущим. Они приходили туда, приносили дешевый портвейн или сухое, и Влодов там с ними общался, разговаривал. Из закусок я не помню, что там имелось и было ли что вообще, но что-то, наверное, было. Этот портвейн пили из граненых стаканов.
Ну а потом, походив какое-то время в эту халупу, мы сначала остались с Влодовым ночевать, а потом и вовсе жить.
Мы спали с ним на зеленом диване в проходной комнате. Спали не раздеваясь. Я спала в джинсах и в блузке (в батнике, как тогда говорили). Умываться я, по-моему, там не умывалась. А где, собственно, умываться? В сторону кухни мы не ходили, старались не светиться. В туалет я там тоже, насколько помню, не ходила.
Утром, когда вставали, то шли с Влодовым поесть. На Пушкинскую улицу. Это если у нас деньги были: рубль, два или три.
На Пушкинской самым ближним и лучшим было кафе «Зеленый огонек». Там было самообслуживание, стояли столы. Готовили там очень вкусно, да и порции были большие. Помню огромные куски мяса, котлеты, жареную картошку. Супы были хорошие. И как-то все это подавалось как надо, в удобной и приятной металлической посуде. Суп в металлической глубокой миске. Картошечка такая жареная во фритюре большими кусками. Вкусное, сытное и недорогое было заведение.
Рядом, в соседнем помещении, располагалось кафе «Шоколадница». Там в основном были сладости: кофе, пирожки, пирожные, блинчики. Правда, это место было и подороже.
Но Влодова почему-то все время тянуло в какую-то мерзкую диетическую столовую через дорогу. Там было все такое невкусное: биточки, вареные на пару, рис. Супы какие-то отвратные. Туда мы заходили иногда, но ощущение после такого обеда было не из лучших.
Ну а если денег не было, то требовалось для начала кого-нибудь вызвать, чтобы принесли деньги и нас покормили. Обычно вызывался Цапин. Он был всегда около Влодова, как «адъютант его превосходительства». То есть, по сути, это был как бы Влодовский слуга. Он везде с нами ходил, нас сопровождал. У него, к тому же, всегда были деньги, и он все время нас на них кормил.
Телефона в халупе не было, а может, и был, но все равно, вряд ли мы могли им воспользоваться. И мы ходили звонить в ближайшую телефонную будку на углу около магазина «Парфюмерия», напротив халупы или еще в какую-нибудь будку вниз, по Дмитровскому переулку. Звонок по автомату тогда стоил две копейки, были такие монетки тогда по две копейки, и мы их хранили как зеницу ока. Но вообще из автомата можно было делать только одиночные звонки, один-два, не больше, так как частенько автомат монетки глотал, не соединяя.
Чтобы сделать серию звонков, требовался нормальный телефон. И недалеко от халупы мы нашли такое место, откуда можно было звонить бесплатно. И таким местом являлся Госплан. Он находился в здании сегодняшней Госдумы, только вход был со двора, с Георгиевского переулка. Там было современное помещение из стекла и бетона, что-то вроде бюро пропусков, в нем имелось несколько кабинок с телефонами, из которых приходящие в Госплан могли связаться с сотрудниками, чтобы заказать пропуск или вызвать кого-то из них вниз. Телефоны выходили и на городскую сеть, и можно было по ним разговаривать сколько угодно, не опасаясь отключения. Вот туда мы и ходили делать какие-то основательные звонки, если требовалось позвонить сразу в несколько мест. Наверное, это место Влодов узнал в связи с Кузьминой, поскольку она там работала. Позднее мы нашли еще одно такое место для звонков. Это было здание Госстроя на Пушкинской, оно располагалось чуть дальше, в сторону станции метро «Пушкинская».
В плане туалета мы, по-моему, посещали в первую очередь диетическую столовую, там были довольно удобные для этого кабинки. А вообще тогда еще имелись стационарные бесплатные городские туалеты, и один из них располагался почти что у входа в метро, вот туда и ходили.
Все эти места были очень важны в наших скитальческих буднях, потому что собственно в халупе мы могли только ночевать или прятаться. Только вот не помню, где же я умывалась, так как четко помню, что в этой халупе я ни в ванную, ни на кухню не выходила. Влодов же не мылся и не умывался вообще, поэтому его этот вопрос никак не волновал. Правда, он все-таки брился (это вместо умывания) и мыл периодически голову, но для этого мы куда-нибудь ходили в гости.
Вот такой у нас был незатейливый быт.
