Андрей Мирошкин У некоторых знаменитых писателей в Москве есть Главный адрес. Ко Льву Толстому надо идти в Хамовники, к Достоевскому – в Мариинскую больницу, к Гоголю – на Никитский бульвар. Даже у Пушкина с Лермонтовым (хоть не сохранилось домов, где они родились) есть такие адреса – на Арбате и на Малой Молчановке соответственно.
С писателями, часто менявшими жилье, дело обстоит сложнее. Где главный московский адрес Чехова – на Садовой-Кудринской или на Малой Дмитровке? Оба дома сохранились, там сейчас музеи. С Булгаковым не легче. В квартире на Большой Садовой, чьи стены помнят писателя, давно работает государственный музей. Весной этого года музеефицировали еще одну булгаковскую точку на карте столицы – в доме 35а по Большой Пироговской улице. Правда, и сам дом с 30-х годов капитально перестроен, и стен писательской квартиры как таковых не осталось. Филологи, музейщики и краеведы до сих пор спорят, правомерно ли считать это пространство мемориальным. Вид на медицинский институт, впрочем, сохранился за 85 лет без изменений: врач, ставший писателем, каждый день наблюдал из окон рабочего кабинета своих бывших коллег.
А недавно в одном из музеев Москвы вспомнили еще один дом, где жил Булгаков – в Нащокинском переулке, что между Арбатом и Пречистенкой. В нем писатель работал над «Мастером и Маргаритой», «Театральным романом», пьесой «Батум», здесь он болел и умер. Сам дом снесли несколько десятилетий назад. Но место, где он стоял, обладает определенной аурой. К тому же здесь жили Фурманов, Мандельштам, Ильф, Шкловский… Физическое отсутствие памятника истории тоже может быть культурологическим феноменом. Это понимают создатели выставки «Булгаков. Две биографии», прошедшей недавно в Новом Манеже. Они силами современного дизайна воссоздали последнее жилище писателя, соединив жизненные вехи и метафизику посмертного признания Булгакова. В музейном зале реконструированы планировка и обстановка квартиры в Нащокинском, белые матерчатые перегородки символизируют непрочность стен. Так последний дом Мастера, исчезнувший как городской объект, стал художественной реальностью.
