Лев Пирогов Эрленд Лу. Допплер: Роман/ Пер. с норвеж. О.Дробот. – СПб.: Азбука-классика, 2005, 256 с.
Среднестатистический положительный европеец по фамилии Допплер свой путь земной прошел до половины и оказался в сумрачном лесу неподалеку от столицы Норвегии. Там он упал с велосипеда, ударился головой и стал думать. Оказалось, что никто его не понимает, а значит, можно сказать, не любит. Да и сам он мало понимает себя – всю жизнь было не до того. Ученье, семья, работа... В общем, Допплер решает никуда из леса не уходить. Посидеть, одуматься... Пожить до поры в чистилище.
Это никакое не «бегство от цивилизации» и не «протест». Допплер слишком искушен и циничен, чтобы протестовать, и слишком избалован, чтобы подвергнуть себя настоящему испытанию. Его «чистилище» находится всего в двух километрах от супермаркета с волшебным даром цивилизации – обезжиренным молоком, без которого размышлять о жизни и смерти никак невозможно. Лес для него – просто очередная ступень привычного для европейца всепроникающего и всевозрастающего комфорта – только на этот раз комфорта душевного. Допплер выбирает лес, потому что ему так удобнее. Он устал, необходима «зарядка» – как мобильному телефону.
Впрочем, для пущей занимательности автор заставляет Допплера совершить «настоящий лесной поступок» – убить тесаком лосиху. Но «не пытайтесь повторить это дома» – у вас не получится. И лосиха, и тесак у Допплера игрушечные, бумажные. Вы когда-нибудь настоящего лося видели? Пытались пробить череп – пусть не лосиный? Умеете разделывать тушу, коптить мясо? Если не умеете – то и не научитесь: автор справедливо догадывается, что читателя вряд ли заинтересует практическая сторона дела. Читатель ведь не собирается жить в лесу. Ему просто нужна «разрядка». Как не предназначенному к стрельбе ружью.
Не особо обремененный проблемами выживания, Допплер занимается самоанализом. У него был отец, которого он не знал – ну конечно. Обязательный реверанс папе всех «сурьезных» европейских романов – «Улиссу». Допплер напряженно думает об отце и через постижение своих корней приходит к обретению чувства родины. Правда, это своеобразное чувство – в конце романа он решает покинуть Норвегию. Чтобы «...охотиться, заниматься собирательством и выменивать нужное нам у других людей. Которых я, возможно, полюблю больше тех, с кем жил бок о бок в Норвегии. Или не полюблю вовсе».
Кстати, о «параллелях». Основная коллизия романа очевидно позаимствована у классика норвежской литературы Кнута Гамсуна (1859–1952). Забавно, что начитанный Допплер ни разу об этом не вспоминает. Приходят на ум слова знатока настоящей лесной жизни и замечательного писателя Михаила Пришвина, записанные им в дневнике в 1919 году: «Читал Гамсуна «Лес зимой» и другие рассказы: так мало леса и так много себя». О «Допплере» можно сказать приблизительно то же: себя много – а жизни мало.
Герой Эрленда Лу бесконфликтен – ему не удается решить ни одной проблемы: ни отучить сына от телевизора (это как-то происходит само, когда тема острой телезависимости маленького Допплера становится не нужна автору), ни спасти готовящегося к самоубийству соседа (это тоже происходит само), ни утешить оставшуюся без мужниной поддержки и зарплаты жену (невзирая на беременность, она тоже на удивление легко смиряется с причудой мужа), ни измениться самому. Каким он был в начале романа (мечтающим о комфортном одиночестве мизантропом и резонером), таким и остался. Даже внезапный «сподвижник» Допплера – богатый норвежец, тоже поселившийся было в лесу, оказывается всего лишь карикатурой. «Ничего не случилось».
Исход из города, зарождение субкультуры «партизанов подпольной луны», ломка привычного бытового уклада и связанные с этим семейные и душевные конфликты сделавшегося вдруг возможным в Европе шукшинского «чудика» – обо всем этом можно было бы написать совершенно другой роман – настоящий. Но автор модного у молодежи хита «Наивно. Супер» ухитрился сделать из слона муху. От его «Допплера» остается только пригоршня разбросанных по тексту «брэндов» и «маркеров», обязанных вызывать умиление у современного молодого читателя: кинофильм «Властелин колец», телепузики, названия каких-то торговых марок, любовные рассуждения о размерах своего полового члена... Целлулоидная буржуазная скука. Жевательная резинка для глаз. Оксана Робски для мальчиков.
