Воображение, ставшее реальностью

Английский символизм наиболее адекватно проявился в пейзажной живописи. Пол Нэш. Пейзаж из сна. 1938. Галерея Тейт, Лондон

В исследованиях, посвященных символизму, его британская версия менее изучена, чем, например, французская или российская. В академических кругах даже возникло мнение, что ее вообще не существует, так как «отсутствует самоидентификация», а само явление подменяется во многом схожими эстетизмом и декадансом.

Тем не менее символизм как важная часть мировой цивилизации оставил след и на берегах Туманного Альбиона. В сборнике статей под редакцией Ирины Замятиной рассматриваются не только зарождение и развитие явления в рамках национальной культуры, но и влияние, оказанное им на другие страны.

По мнению Лады Балашовой, символизм как часть английского мира наиболее адекватно проявил себя в пейзажной живописи, а точнее, традиции, восходящей к полотнам Джона Констебла и Сэмюэла Палмера, наследию поэта и графика Уильяма Блейка. Именно ее становление можно наблюдать на картинах Пола Нэша («Пейзаж из сна» или «Ландшафт с мегалитами»), Грэхема Сазерленда («Красный пейзаж», «Западные холмы») и других не менее почтенных мэтров.

Тема пейзажа продолжена в статье Игоря Светлова, который изучил его влияние на феномен Братства прерафаэлитов. Автор акцентирует внимание на их стремлении к синтезу самых на первый взгляд далеких подходов: фантазии и реальности, монументального и камерного, доверительного и загадочного. Впрочем, подобное сочетание присутствует и на полотнах иных жанров. Так, «Благовещение» Данте Габриэля Россетти во многом строится на контрасте преобладания на полотне белого цвета, символизирующего великое и прекрасное, и испуга, «щемящей тревоги» Марии. «Ее обращенный в пространство отстраняющий жест вбирает в себя предчувствие будущих скорбей мира». А на картине «Офелия» Джон Миллес (Милле) органически соединил «фантазийную условность и напряженную, порой чреватую опасностью для модели авторскую работу с натурой».

Английский символизм: своеобразие и европейский радиус: Сб. науч. ст. / Отв. ред. И.Ю. Замятина.– СПб.: Алетейя, 2024. – 776 с.

Не менее детально исследуется британское влияние на символистов в других странах.

Елена Клюшина в своем новаторском исследовании опровергает устоявшийся взгляд о «профранцузской детерминированности бельгийского искусства» рубежа веков. На основе анализа влиятельной группы и одноименного художественного салона «XX» («Les XX») отмечается, что такие его представители, как Анри ван де Вельде (Велде) и Фернан Кнопф, испытали воздействие британской живописи. Творчество последнего вообще названо «самой яркой английской страницей в истории бельгийского искусства». Кроме того, основатель «Двадцатки» Октав Маус поддерживали непосредственные контакты с прерафаэлитами. Его корреспондентами были Эдвард Бёрн-Джонс, Уолтер Крейн. Впрочем, связи бельгийца выходили за рамки братства. Он переписывался и со скандально известным Уолтером Сикертом, которого, по одной из версий, идентифицируют с Джеком Потрошителем.

Наталья Штольдер рассматривает роль символистов, и в первую очередь все тех же прерафаэлитов, в развитии итальянской живописи. Так, художник и критик Джулио Сарторио не только испытал влияние Россетти и Бёрн-Джонса, но и в дальнейшем оставил исследование о знаменитом братстве. Из других значимых факторов, способствовавших распространению на Апеннинах символизма, в статье отмечается роль эстетики Джона Рёскина и Международной выставки современного декоративного искусства в Турине в 1902 году. В ее английском разделе преобладали орнаментальные мотивы, в частности выделялись ирисы работы Вальтера Кране, женские фигуры и стилизованные розы Маргарет Макдональд Макинтош. Критики обратили внимание на майоликовые фризы с павлинами Уильяма Моргана.

Из других статей хотелось бы выделить исследования Наталии Гуркиной «Реальность и символика в английской постановочной фотографии середины XIX века», Питера Палмера «Музыка и эстетика символизма» и Дмитрия Лебедева «Поэзия Эдгара Аллана По в визуальных трактовках Уильяма Хита Робинсона и Эдмунда Дюлака».

В свое время поэт Рене Гиль дал следующее определение символизма: «воображение, создающее аналогии или соответствия и передающее их образом». Воображение Блейка, Констебла, прерафаэлитов и Элиота в итоге стало реальностью в виде английского символизма.