Александр Караваев Итоги годовой деятельности подводят госструктуры и прочие российские организации, осуществляющие внешнюю политику в сфере культуры и образования, а говоря в новых терминах, методами soft-power. Поговорим и мы об их задачах. В качестве лидеров направления четко обозначились два ведомства – это федеральное агентство «Россотрудничество» в рамках МИДа и фонд «Русский мир». Первая структура наследует опыт советских обществ дружбы с зарубежными странами и преобразует его в современные реалии – по всему миру создаются центры российских технологий и культуры. Вторая – фонд «Русский мир». Он менее формализован, его отличает опора на общественные инициативы, которые также стимулируются самим фондом: он является крупнейшим оператором распределения государственных исследовательских грантов в поддержку продвижения русского языка и изучения русского зарубежья. В целом, если говорить о данном механизме внешней политики, у него сравнительно небольшой опыт. Около пяти лет назад разговоры о необходимости усиления общественной дипломатии и создании структур поддержания социокультурного влияния России на зарубежье стали обретать реальное воплощение в появляющихся институтах такой политики. Что удалось за это время?
Видимо, пока рано говорить о стратегии гуманитарного продвижения России, но есть отдельные детали, сформулированные как важные внешнеполитические задачи, что уже отражено в положении о внешней политике РФ. Во-первых, удалось сформировать отдельную гуманитарную повестку и вовлечь в нее соседей. Второе, что удалось, – предотвратить обвальное обрушение и так объективно сужающегося русскоязычного пространства. Работа стала проводиться на нескольких уровнях. По линии власти – программы Министерства образования и их поддержка МИДом (издаются специальные учебники русского для стран СНГ, увеличились квоты для студентов в российских вузах). Отдельно развивались межвузовские инициативы. Заметно усилились общественные организации. Упомянутый «Русский мир» вместе с различными объединениями русистов типа МАПРЯЛ (Международная ассоциация преподавателей русского языка и литературы) сумели сфокусироваться на конкретных деталях: организована система стажировок для преподавателей-русистов, выезды российской профессуры в вузы стран СНГ, вводятся программы помощи кафедрам русского языка в зарубежных университетах, поддерживаются контакты с директорами зарубежных школ с преподаванием русского языка. Подобные программы еще не достигли максимума реализации. К примеру, до сих пор не сумели воплотить систему массового обучения русскому языку силами российских студентов и специалистов-волонтеров, как это предполагают американские и британские программы в отношении английского языка на постсоветском пространстве (в особенности в Украине и Грузии). И тем не менее можно говорить, что начало восстановлению гуманитарных позиций положено.
Но куда двигаться дальше? Необходимо понимать, что наращивание образовательных программ, расширение гуманитарного сотрудничества и увеличение числа грантов – лишь способ поддержать интерес к российскому социокультурному пространству активных и творческих граждан соседних государств. Но сам по себе этот процесс привлечения не делает российскую среду обитания более престижной. Изучая язык Пушкина и смысловые повороты Достоевского, мигранты приезжают в Россию не писать романы и снимать фильмы, а обустраивать свою жизнь на более высоком уровне. Здесь их встречает традиционная концентрация всех сфер социально-экономической и культурной жизни в столице. Отсталое, на шаг или даже два, развитие регионов. Монополизация бизнеса – посмотрите на процесс регистрации, количество контролирующих органов и уровень налогов в сравнении с другими мировыми центрами. Социальное обеспечение – отдельная песня. Эти условия хорошо известны россиянам, они же не дают возможности утвердиться многим молодым гражданам РФ, не говоря о мигрантах. Хотя для последних это среда с куда большими возможностями, чем на родине.
Говоря откровенно, всех этих вопросов «привлекательности» и «конкурентоспособности» можно и не поднимать. В Россию и так едут за знаниями, работой, лучшими условиями. Но какое качество человеческого капитала будет воспроизводиться в подобных условиях? Для большинства активных и творческих личностей постсоветского зарубежья Россия находится на пути транзита на Запад. Поэтому является своеобразным фильтром. Здесь оседают люди из совсем депрессивных регионов, по сравнению с которыми российская действительность если не идеальна, то замечательна. Наиболее удачные и активные начинают конкурировать с россиянами не на стройках, а в более престижных профессиях, самые подготовленные двигаются дальше – на Запад. В данном случае мы не говорим о тех, кто с самого начала выбрал не российский вектор. Таким образом, граница российского социокультурного пространства имеет не географическое измерение, а проходит по линии между бедными и более богатыми слоями, обладающими большим выбором. Это не означает, что к нам едут и, соответственно, Россия интересна исключительно нищим и обездоленным, а на Запад устремляются богатые и уверенные. Но тенденция выбора именно такова. Регулировать эти процессы только механизмами soft-power невозможно.
