Леонид Сюкияйнен В первом же своем указе, принятом в 1924 г. вскоре после овладения Хиджазом, король Абд аль-Азиз подчеркивал, что источником законодательства и всех правовых решений могут быть только Коран и сунна Пророка, а в случае их молчания - выводы, к которым пришли выдающиеся мусульманские юристы с помощью кыяса (аналогии) либо иджима (единодушного мнения).
Шариат - основа государства и общества
В обнародованном в 1925 г. заявлении короля говорилось: "Исламский шариат является тем общим законом, по которому надлежит действовать в нашей священной стране, а наши праведные предки и имамы - основатели четырех суннитских мазхабов мусульманской юриспруденции - выступают примером для нас в следовании прямым путем".
Действующие в стране правовые акты именуются низамами, то есть регламентами, а принимающие их государственные органы рассматриваются в качестве регламентарной власти.
Принцип верховенства шариата и исламских принципов последовательно закрепляет Основной низам о власти, вступивший в силу в марте 1992 г. В своем обращении по случаю его принятия король Фахд подчеркнул, что саудовское государство всегда опиралось на вероучение ислама и шариат, играющие роль главного ориентира в политике и гаранта стабильности власти. Указанный документ основан исключительно на шариатских критериях в определении природы государства, его целей и функций. Учитывая это, данный акт можно назвать конституцией Саудовской Аравии лишь условно, поскольку первая же его статья провозглашает, что конституция страны - Книга Всевышнего Аллаха и сунна Его Посланника. В нем также говорится, что оба эти источника стоят выше всех принимаемых государством низамов, в том числе и Основного низама о власти.
Ведущая роль исламских критериев прослеживается и в определении основ власти и ведущих направлений государственной политики. Так, установлено, что КСА является исламским государством, власть в стране черпает свои полномочия из Корана и сунны Пророка, а государство защищает основы вероучения ислама, претворяет шариат и несет бремя призыва к следования по пути Всевышнего. Исламские начала пронизывают статус всех звеньев государственного механизма, в том числе самого короля. Например, предусмотрено, что он правит страной в рамках шариата и следит за исполнением всех его положений. Символично также, что с 1986 г. по распоряжению короля его официальный титул включает указание на выполняемую им роль хранителя ислама - "Служитель двух святых мест" (т.е. Мекки и Медины).
Традиции и современность
Главенствующая роль шариата в жизни страны является решающим аргументом для тех, кто характеризует Саудовскую Аравию как ваххабитское государство, которое, по их словам, поддерживает исламских экстремистов, угрожающих национальным интересам многих стран, в том числе и России.
Сразу выскажем свое несогласие с таким определением. В формальном смысле оно связано с именем шейха Мухамада ибн Абд аль-Ваххаба (1703-1790). Действительно, он весьма заметная и высокочтимая фигура в саудовской истории, олицетворяющая религиозно-политическое движение за создание исламского государства. Но его учение никогда не рассматривалось в качестве официальной идеологии Королевства. Принципиальная оценка употребления указанного термина применительно к характеру государства была дана еще в 1946 г. королем Абд аль-Азизом: "Говорят, что мы ваххабиты, но на самом деле мы мусульмане, следующие Книге Аллаха, сунне Его Посланника и традициям праведных предков (ас-салаф ас-салих)". Ссылки на праведных предков пронизывают выступления руководителей страны и действующие здесь низамы. На этом основании саудовский режим допустимо называть салафитским, но никак не ваххабитским.
Имеется и другое, содержательное, обоснование неприемлемости такого определения. Дело в том, что есть различные варианты толкования традиций праведных предков и практического следования им. Можно стремиться к слепому подражанию образу жизни первых поколений мусульман, точному воспроизведению в некие дни тех правил поведения, которых они придерживались, и избегать любых рассуждений о смысле этих норм и преследуемых при их реализации целей. Так и поступают исламские экстремисты, которых у нас принято именовать ваххабитами. Но можно видеть суть приверженности праведным предкам в ином - в освоении тех принципиальных подходов к окружающему миру, которые они исповедовали, и применении их для решения сегодняшних проблем. Какой же из этих подходов преобладает в Саудовской Аравии?
Я встречал в Королевстве тех, кто следует крайне ограниченному, буквалистскому толкованию исламских традиций. Но не они определяют его официальную политику, которая все более отчетливо трактует образ жизни праведных предков сквозь призму исходных начал и целей шариата. Причем главное доказательство этого лежит не в теоретической, а практической плоскости: если бы саудовское государство строго следовало наставлениям ваххабитов, то оно вовсе не могло бы существовать, во всяком случае проводить свою нынешнюю экономическую политику и активно участвовать в международном сотрудничестве.
Если крайние радикалы делают упор на толкуемый в агрессивном духе джихад, то сторонники умеренного ислама выбирают иджтихад - рациональный поиск ответов на вопросы, не получившие прямого отражения в Коране, сунне или практике праведных предков. Характерно в этом смысле решение Академии фикха (мусульманской юриспруденции) Лиги исламского мира с центром в г. Мекке, которую ныне возглавляет бывший министр исламских дел Саудовской Аравии Абдалла ат-Турки. В нем не только подтверждается, что "врата иджтихада открыты", но и подчеркивается необходимость решения современных проблем с учетом условий нашего времени и общих целей шариата.
Это же характерно и для принятия в Саудовской Аравии низамов (законов) регламентарной властью, осуществление которой, согласно Основному низаму о власти, должно соответствовать устоям шариата, следовать Корану и сунне. Однако для определения границ этой власти важно учитывать не только положения шариата в собственном смысле, но и концепцию "исключительных интересов". Она исходит из того, что в основе шариатских норм, регулирующих мирские взаимоотношения людей, лежат определенные интересы, которые и вызвали к жизни веления Аллаха. Если же имеются интересы, которые прямо не закреплены шариатом, но и не отвергаются им, то они могут выступать основанием принятия новых правовых норм.
На этом основании саудовские правоведы признали легитимными многие политические институты и правовые решения, которые не были знакомы праведным предкам. И в наши дни концепция "исключительных интересов" служит базой принятия низамов, прямо не закрепляющих нормы шариата, но отвечающих потребностям страны и использующих при этом опыт других стран, в том числе и не исламских, если он не противоречит шариату. Это обстоятельство следует учитывать при оценке решения саудовских властей передать дело преступников, угнавших российский самолет с заложниками в марте с.г., в шариатский суд. Что может ожидать террористов?
Против террора, за ислам
Для ответа на этот вопрос необходимо обратиться к более широкой проблеме, которая в последние недели приобрела особую остроту, - проблеме терроризма и отношения к нему ислама. Для Саудовской Аравии эта угроза не является абстрактной, поскольку страна неоднократно становилась мишенью террористов, в том числе и апеллировавших к исламу для оправдания своих преступлений. Официальная позиция Королевства по этому вопросу вполне определенная, и мотивируется она не только интересами национальной безопасности, но и исламскими аргументами. Еще в 1989 г. Коллегия крупнейших алимов приняла решение о наказании за совершение террористических актов. Примечательно, что это было сделано в ответ на действия именно исламских экстремистов, так как в тексте документа прямо говорится о терроре, совершенном лицами, которые утратили ценностные ориентации и отличаются слабой верой. В решении также подчеркивалось, что террористы ставят под удар защищаемые шариатом ценности - религию, жизнь, разум, достоинство людей и собственность. По аналогии с предусмотренной Кораном ответственностью за разбой было сформулировано наказание и за террор - смертная казнь. Так что угонщиков российского авиалайнера ждет самое плохое.
Для оценки официальной позиции Саудовской Аравии по отношению к борьбе с международным терроризмом в свете недавних трагических событий в США важно иметь в виду не только включение Королевства в международную коалицию против терроризма, но и разрыв отношений с правительством талибов на том основании, что его действия наносят урон исламу и дискредитирует его перед лицом мирового сообщества.
Такая позиция открывает возможность эффективного российско-саудовского сотрудничества для противодействия международному терроризму, с которым надо бороться не только в коалиции с Западом, но и в союзе с теми исламскими государствами, которые сами не раз подвергались атакам террористов. Но совместная борьба "против" вряд ли достаточна. Она должна быть дополнена совместными усилиями "за". Речь идет о перспективе сотрудничества России и Саудовской Аравии в деле утверждения истинных исламских ценностей, которые должны стать идейной альтернативой экстремизму и терроризму под исламскими лозунгами. Ведь это зло угрожает не только западным странам, но и исламскому, или, говоря современным языком, цивилизованному исламскому миру. Такая задача не может быть решена без активного участия Саудовской Аравии, занимающей в этом мире особое место.
