Российской науке не хватает пассионарных исследователей

Почти 11% опрошенных отечественных исследователей принципиально относят себя к когорте «этических мучеников». Фото Reuters

Сегодня, 28 мая, в Большом зале Российской академии наук откроется Общее собрание членов РАН. В первый день президент РАН академик Геннадий Красников выступит с докладом о деятельности Академии наук и расскажет о важнейших научных достижениях за 2024 год. День 29 мая будет посвящён выборам членов РАН и иностранных членов РАН. Через два дня, 30 мая, Общее собрание РАН подведет официальные итоги выборов новых действительных и членов-корреспондентов РАН.

Конечно, прежде всего всех волнует, как изменится, и изменится ли вообще, качественный состав главной научной организации страны. В октябре 2024 года при поддержке «НГ-науки» было проведено социологическое исследование научного сообщества, по итогам которого подготовлен аналитический доклад «Научная политика России – 2024: санкции против менталитета». В общей сложности в опросе приняли участие 1469 человек из 75 регионов России. Одной из задач исследования стало раскрытие профессионального менталитета российских ученых на основе моделей корпоративного и личного поведения. Учитывая масштабность негативных аспектов, выявленных в рутине научной деятельности, было бы некорректно причислять их к корпоративной культуре.

Тихая гавань лжесвидетельства

Как и любая другая сфера, наука имеет свою теневую сторону. В проведенном исследовании она была рассмотрена с точки зрения отклонения от следующих профессиональных этических установок, не связанных с распределением и расходованием финансовых ресурсов:

– отсутствие непричастных лиц в авторских коллективах публикаций и патентов;

– непредвзятость в принятии решений о присуждении ученых степеней;

– непредвзятость научной экспертизы, санкционирующей или вводящей ограничения в отношении научных исследований и их результатов.

В целом нарушение этих этических установок означает лжесвидетельство, разрастание которого в конечном счете приводит науку к пиковой недееспособности, особенно когда в ней нуждаются.

Вообще проблема фальсификаций в науке как частный случай отраслевого лжесвидетельства в публичной плоскости поднималась неоднократно. Наиболее скандальной областью становилась сфера присуждения ученых степеней, когда дело переходило на личности соискателей и лиц, им попустительствовавших. В таблице 1 представлены оценки опрошенных исследователей о степени встречающегося в их практике лжесвидетельства. (Здесь и далее в оценках мы исходим из честности ответов респондентов.) Данные таблицы показывают, что беспорочными практиками в публикационной, экспертно-диссертационной и экспертно-рецензентной деятельности довольствуются соответственно 17, 25 и 21% респондентов.

По доле охваченных респондентов «черная зона» не уступает «белой» и принимает весьма высокие значения в области формирования авторских коллективов научных публикаций (37% респондентов) и в экспертно-рецензентном деле (34% респондентов). В области присуждения ученых степеней «черный» этический климат отмечают 27% опрошенных исследователей. Весомая часть респондентов работает в «серых» этических зонах, что в какой-то степени снижает градус этического дискомфорта, если таковой присутствует.

Переходя от представленных цифр в практическую плоскость, есть основания допустить, что в науке с высокой вероятностью как минимум являются «липовыми» 27% владельцев ученых степеней, 36% экспертных заключений, а 37% авторских коллективов не отражают реальные составы исполнителей работ. Последнее обстоятельство полностью обесценивает персонифицированную наукометрию. С учетом «серой» зоны общий масштаб бракованных научных процессов и результатов будет еще несколько выше.

Таблица 1. Распределение ответов респондентов на вопрос о частоте встречаемости неэтичных практик в науке, %

Далее следуют полутона: в «черно-сером» сегменте науки оказались 23% респондентов («отравленные лжесвидетельством»), а в «серо-белом» – 19%. Одна треть респондентов охарактеризовала среду более пестрыми комбинацимия («черное-серое-белое») либо затруднилась ответить.

На чем же основаны выявленные размеры лжесвидетельства в науке? Как показал опрос, почву для этого создает комфортный эмоционально-конкурентный фон. В государственной научно-технической политике долгие годы заботились о благоприятном исследовательском климате, и оказалось, что на уровне межличностных отношений в профессиональном сообществе он практически достигнут.

Так, по результатам исследования выявлено, что только 25% респондентов имеют конкурентов (оппонентов), к которым они относятся недоброжелательно. Но при этом 85% респондентов настроены доброжелательно к своим соперникам по цеху.

Можно допустить, что степень идейной конкуренции в науке на межличностном уровне невелика. Доброжелательное отношение к конкурентам или оппонентам означает близость либо несущественность научной дискуссии. В свете полученных оценок научная сфера как минимум на 3/4 представляет собой довольно тихую гавань. И благодаря такой тишине лжесвидетельство по принципу «ты мне – я тебе» получило распространение.

Личный менталитет VS корпоративный

Методикой исследования был предусмотрен блок вопросов для оценки ожидаемого поведения респондентов в сконструированных этически некомфортных профессиональных ситуациях. Это было важно для понимания того, насколько поведенческие установки самих респондентов направлены на оздоровление неидеальных внутриотраслевых процессов.

Были рассмотрены три гипотетические ситуации, каждую из которых читатель может спроецировать на себя.

Ситуация 1. На публичной защите результатов научной работы (диссертации) руководитель проекта, занимающий высокую должность, делает явные ошибочные заключения, что может привести к срыву работы. Будете ли вы в открытой форме указывать на допущенные им ошибки?

Ситуация 2. На защите диссертации под руководством коллеги, к которому вы относитесь доброжелательно, вы обнаруживаете грубые ошибки в расчетах, допущенные соискателем ученой степени. Как вы проголосуете по итогам защиты диссертации о присуждении ученой степени соискателю?

Ситуация 3. Вам на научно-техническую экспертизу поступил проект. От вашего экспертного заключения зависит решение о финансировании данного проекта. Как вы поступите при подготовке экспертного заключения при рассмотрении проектов в зависимости от того, кто стоит за оцениваемым проектом?

В ситуации 1 надо отдать должное респондентам: 80% нетолерантны к профессиональным ошибкам руководителей и не промолчат о них на защите проекта. Однако при защите диссертаций, когда руководителем является дружественный коллега (ситуация 2), непримиримость к ошибкам снижается в два раза: только 32% респондентов готовы безусловно руководствоваться научной истиной и голосовать «против», а еще 15% респондентов к ним присоединятся, если голосование будет закрытым. Оставшаяся часть опрошенных будет принимать компромиссные решения или искать различные выходы из ситуации.

Исходя из этих результатов, можно полагать, что, во-первых, процесс защиты диссертаций характеризуется в целом снисходительным отношением к аспирантам. Это идет во вред системе воспроизводства научных кадров. А во-вторых, уровень диссертационно-экспертной этики респондентов близок к общей атмосфере в области защиты диссертаций, которую они фиксируют вокруг себя (табл. 1).

В ситуации 3 было заложено несколько объектов оценки: проект конкурента и проект коллеги, к которым респондент настроен недоброжелательно и доброжелательно соответственно. Опрошенные исследователи демонстрируют высокую готовность отказаться от экспертизы, когда попадают проекты конкурентов с негативным к ним отношением (24%). Однако самоотвод от экспертизы проекта коллеги оказывается минимальным (8% респондентов). Вместо этого 27% респондентов сделают экспертизу, обратив внимание на достоинства проекта. И все же 60% опрошенных будут делать экспертизу непредвзято без оглядки на лицо, представляющее проект. В целом уровень этики респондентов в научно-технической экспертизе превышает аналогичный показатель, диагностируемый ими для своего окружения (табл. 1).

Возможно ли минимизировать лжесвидетельство (хотя бы до 10% в общей массе процессов и результатов) при сохранении текущего эндогенно доброжелательного эмоционального фона в науке? Скорее всего этот сценарий является нерабочим, и «удобный» мирок, который окружает «этических мучеников» и «отравленных лжесвидетельством», предстоит разогнать в первую очередь. «Разогнать» означает существенно повысить конкуренцию между организациями и научными коллективами за право выполнения работ и соответственно доступа к финансовым ресурсам.

Практикой доказано, что внешних управленческих мер по оздоровлению научной среды можно не дождаться, поэтому остается рассчитывать на внутренний иммунитет в сообществе. Ключевым его элементом является пассионарность исследователей, пока сохраняющаяся вопреки этической «серости».

Черты пассионарности исследователей

«Серая» и тем более «черная» корпоративная этическая среда противостоит личной пассионарности. Пассионарность в науке – это внутренние установки исследователя на бескорыстный поиск истины, делание открытий и тем самым служение Отечеству. Пассионарность является многогранной, и в ее декомпозиции представляется затруднительным претендовать на полноту.

Таблица 2.

Таким образом, пассионарность рассматривается с точки зрения готовности исследователя поставить на карту свое место работы, репутацию, личные сбережения и здоровье. Кроме того, в опросе проверялось честолюбие респондентов на предмет желаемых наград за крупные достижения в науке.

Полученные результаты позволяют говорить о следующих наблюдениях.

Во-первых, с точки зрения пассионарности можно выделить несколько групп исследователей: максималисты, кто готов пойти ва-банк, и начинающие, кто «скорее готов». Особенно ярко это проявилось в уточняющем вопросе о том, какую долю личных сбережений исследователь готов вложить в научную разработку, которой занимается. Выяснилось, что только 2% респондентов готовы инвестировать 80–100% личных сбережений, а 17% опрошенных – скромно – до 20% личных сбережений.

Во-вторых, риск потерять работу или репутацию становится близок к ситуации «изгнания за правду» из профессии. Претерпеть такое в разной степени готовы 45–47% респондентов, что является весьма серьезной величиной. Однако для идентификации пассионарной целевой группы важно исключить мотивы к изгнанию, продиктованные профессиональным честолюбием, тщеславием, гордыней.

Косвенным признаком, по которому можно судить об исследователях, охваченных тщеславием, стал вопрос с выбором нескольких вариантов ответа о желаемой награде за выдающиеся научные достижения. Определено, что 66% опрошенных выбрали бы только денежное вознаграждение, 32% предпочли бы премию правительства РФ в области науки и техники, сочетающую в себе материальное и нематериальное поощрение. Равнодушие к любым наградам и признанию выразили 12% опрошенных. Однако все группы тщеславных и нетщеславных респондентов объединяет одно качество: их потенциал совершать судьбоносные научные открытия остается неизвестным и его еще только предстоит реализовать.

В-третьих, по скромной готовности инвестировать личные средства и тяге к финансовым бонусам в мотивации исследователей ярко прослеживается линия сребролюбия. Очевидно, что исходно эта модель более уместна для сферы бизнеса, но в силу многих причин, в том числе сильно зависящих от государства, для отечественной науки этот антиген стал весьма типичным и распространенным. Отсюда возникает тезис о трансформации науки в тот самый бизнес, для которого не важны ни традиционные научные ценности (ученые степени и звания, публикации, непредвзятая научная экспертиза), ни связанная с ними этика.

В-четвертых, максималистская позиция рискнуть здоровьем в поисках истины, как и вложить все личные сбережения, становится выбором малой части исследователей. Эта страта ученых все же заметна, несмотря на окружающую этическую «серость» и даже «черноту» рутинной научной деятельности.

Предшественники пассионариев

Несмотря на сложности в научно-технической сфере, которые порой являются даже драматичными, пассионарный дух исследователя в научном сообществе России не утрачен. Не исключено, что благодаря ему рассмотренные аспекты научной деятельности полностью не погрузились в «серую» или «черную» этическую зону. Однако потенциал пассионарности по своим масштабам остается небольшим.

Судя по разного рода признакам, можно допустить, что среди опрошенной научной аудитории доля пассионариев составляет порядка 10%, и этого явно недостаточно для искоренения этической «серости». Если наука продолжит свое превращение в бизнес, то пассионарность ей не потребуется, но, может быть, будет востребовано бизнес-администрирование.

Пополнение пассионариев в науке надо искать среди сложившихся исследователей, которые под влиянием обстоятельств различного рода раскрывают свой волевой потенциал и преподносят своим коллегам и работодателям сюрпризы. Другой источник пассионарности в науке – научная молодежь, обладающая врожденным или приобретенным иммунитетом от окружающей инфекции лжесвидетельства.

Отдельная тема – пассионарии в управлении наукой. История однозначно показывает, что пассионарные личности в руководстве или хотя бы в роли ключевых исполнителей за относительно короткое время могли добиваться стратегических успехов, за счет которых последующие поколения могли комфортно жить (либо прожигать) в течение десятилетий. В российской науке таких личностей, допущенных к работе или временно остающихся невостребованными, – острый дефицит. От того, как скоро, в каком количестве они займут свои места и какое наследие им оставят далеко не пассионарные предшественники, будет зависеть действительное возрождение российской науки.