На меня смотрит кукла

Фигурка балерины является традиционной для исполнения кукольниками. Фото автора

Помещение, отданное под империю кукол, казалось, было безгранично. И чего там только не продавалось и не выставлялось, не считая кукол и медведей! Маленькие вещи жителей лилипутской страны, черепки головок, парички, стеклянные глаза, бисквитные ручки и ножки, мех для медведей Тедди и наполнители для них же, эльфы и гуттаперчевые или виниловые младенцы с только что перерезанной пуповиной. Жутковато было видеть, как рыжеволосые голландки в объемных и замысловатых по цвету и по фасону нарядах, улыбаясь, несли на руках, нежно и боязно, новое приобретение – кукол-реборнов: их, кстати, принято не покупать, а «усыновлять». Встречая знакомых, представляли им малышей, а те серьезно и умильно щекотали малышек под подбородком и делали им «козу». Там же можно было купить новые ползунки, слюнявчики, костюмчики, все то, что можно купить в магазинах для новорожденных, только в два раза дороже.

С восторгом, брезгливостью, удивлением я разглядывала кукол, в которые когда-то играли девочки, вкладывая им в хорошенькие головки свои мысли, свои мечты и мораль взрослых.

У нас в России после революции производство салонных кукол пошло прахом. Парижские красавицы были признаны вредными для ребенка Страны Советов. Их признали игрушками для испорченных роскошью детей и опасались того, что девочки, играющие этими красавицами, в дальнейшем не смогут проникнуться идеей материнства. По мнению педагогов, каждая нарядная кукла делает одну девочку высокомерной, а сто других – завистливыми.

Проходя по еще не осмотренному мною сектору, мимо стендов, столов и витрин, я почувствовала затылком взгляд на себе. Обернувшись, увидела совершенно пустой, без посетителей коридор. Показалось. Иду дальше – опять неприятное чувство дула, направленного мне в затылок. Оборачиваюсь и утыкаюсь взглядом в глаза куклы. Одной из тех старинных фарфоровых кукол в запыленных временем кружевных одеждах и с жутко живыми, блестящими глазами под черными, почти сросшимися бровями, с приоткрытым ртом с мелкими мышиными зубками.

Она стояла в витрине в компании таких же, без возраста, товарок. Все были в бархате, муслине и кружевах с непременными зонтиками. Хорошенькие головки их украшали тугие локоны, убранные под капор, или же искусные прически, увитые цветами. Правда, были они чуть потрепаны, два столетия – это вам не фунт изюму, куклы-то антикварные. На композитных или деревянных ножках – обязательные чулки и кожаные, растрескавшиеся от времени туфельки. Одним словом – настоящие, до ноготков «француженки» семейства Rabery & Delphieu.

И вот одна из них немигающим взглядом стеклянных глаз с нарисованными ресницами глядела на меня в упор. Из всей шеренги кукол только она одна. Тьфу ты, вот ведь привидится от усталости и разнообразия, подумала я и пошла пить кофе с каким-то мудреным кулинарным шедевром, думая о том, что мир кукол обширен, многообразен и мистичен.

Для изготовления куклы нужно обладать множеством навыков, быть и художником, и мастером.  Фото автора

Прилетев в Москву, я с головой ушла в этот загадочный мир авторской куклы, в этот относительно молодой вид искусства, и так в нем и осталась.

Про то, когда появилась первая кукла из этой плеяды, можно сказать с точностью до секунды – самой первой художественной куклой считается восковая фигурка «Маленькая танцовщица». Она была сделана художником Эдгаром Дега и выставлялась во Франции в 1881 году на выставке импрессионистов в Париже. Балерина-девочка была одета в пачку из тюля.

Чтобы сделать куклу, необходимо обладать множеством навыков. Это сложная, многодельная работа. Надо быть не только скульптором, живописцем, постижером, модельером, но и инженером, и даже плотником. В эту работу, как лыко в строку, войдут все художественные и мастеровые специальности.

Когда долгая и кропотливая работа над «извлечением» куклы из собственного воображения закончена, все уже придумано и вымучено, лепка и роспись сделана, тряпки подобраны, проволока скручена в тугой каркас, остается самая любимая мной – техническая, необременительная работа руками. И вот под монотонную работу рук думается и мечтается лучше всего. Куклы для меня – это и поход к психологу, и прорабатывание собственных проблем, и, в конце концов, познание мира, и просто медитация.

Куклы часто диктуют свою волю художнику. Был и у меня показательный случай. Я задумала сделать лубочную пару. Вытащить лубок из двухмерного пространства. Долго рассматривала и изучала приемы лубочного рисования. Определилась с композицией, персонажами. Слепила две головки. Одна голова мужская, первый парень на деревне, соблазнитель и искуситель. Вторая – головка суровой и неприступной барышни. Дальше больше, туловище ручки, ножки, аксессуары, подставки расписные. И вот наступило время насаживать головки на туловище, головки еще не расписанные, матовые, хорошенькие. Долго прилаживала, смотрела, оценивала, крутила. Наконец поздней ночью намертво эти головки прикрепила к туловищу, полюбовалась и пошла спать. Утром с удивлением обнаружила, что головы-то я перепутала! И что самое удивительное, это пошло куклам только на пользу. А когда работа завершена, я уже не имею власти над куклой, только с удивлением разглядываю новую работу, как будто знакомлюсь.

Каждый думающий человек в течение жизни пытается понять, кто он, зачем тут, что такое этот мир, и любой играет в свою игру. Кто-то завоевывает пространства и народы. Кто-то решает маленькие задачки, как сделать счастливым или несчастным соседа справа, так же можно играть в цифры, складывая их и вычитая, в буквы, составляя из них длинные цепочки слов. Моя знакомая, к примеру, пересаживает деревья. Выкопает в лесу подлесок и посадит рядом с дачным домом, а потом, когда этот подлесок прижился, ведь ему-то все равно, где расти – «земля-то везде земля», – она его выкапывает и уже на машине везет ближе к городу и высаживает в парке. Нравится ей сажать и поливать. Я же до сих пор играю в куклы.

Только вот уже лет десять как я изменила авторской кукле: она уже все сказала, образ ее статичен, можно только крутить ее на турнетке, разглядывая детали со всех сторон. Играть с ней мне уже неинтересно. Работаю я теперь в театре марионеток, реставрирую играющих кукол, доделываю то, что недоделали до меня, то, что сломали актеры в творческом азарте. И делаю новых кукол для новых спектаклей. Марионеток. Это самые интересные создания кукольного подлунного мира. Вот уж где тайна на тайне, загадка на загадке. В чем их отличие? Они умеют оживать.