Политика закончилась, премии вручены

Новый год - время не только просмотра мыльной (как мы сказали бы теперь) истории про Женю, Надю и Ипполита, но и подведения итогов. Как всегда, суетливого. Поскольку отчего-то всем кажется, что, пересекая ночной декабрьско-январский рубеж, мы приобретаем что-то новое и, разумеется, хорошее, а все плохое оставляем в прошлом. И все в то же время прекрасно осознают, что по сути в их жизни ничего не изменится. Тем не менее есть традиция, и мы стараемся от нее не отступать. И каждому, кто хоть на секунду отвлечется от этой самой предновогодней суеты, отчета о проделанной работе не избежать. Хотя бы за отчетный период. Так вспомним, помянем и простим! А потом вернемся к разговорам о погоде. Или хотя бы о литературе.

Окидывая истекший год мысленным взором, понимаешь: в первой половине его было что-то не совсем внятное, вроде вручения премии "Национальный бестселлер", которая, несмотря на "национальность", отошла за пределы родины - в Ригу; вторая же половина года была совсем не литературной: все, кто вообще хоть чем-то интересуется, следили за выборами. После выборов и вовсе. У одних головокружение от успехов, другие в шоке от России, которую в очередной раз потеряли, третьи - в стороне, или, как говорится, "против всех".

Между тем год для литературы был не самым плохим и не самым вялым. Не шумным - да! Но книг замечательных - и русских и переводных - вышло великое множество. Да и событий разных - навалом. Прошел, к примеру, юбилей Солженицына - без помпы. Юбилей Венедикта Ерофеева - тихо. А Дмитрий Быков в очередной раз не получил никаких премий - за очередной хороший роман.

Были, конечно, и скандалы, и скандальчики. То все следили - посадят или нет Владимира Сорокина. То ждали - выпустят наконец Лимонова или оставят писать в застенке. Выпустили, и то хорошо! То - снова ждали. Новой книжки Виктора Пелевина. Ну вышла, почитали. Не прослезились и не удивились. Потом следили за приключениями "кремлевского диггера". Ну да, забавно. Но не более того. Короче, происходило все без особого энтузиазма, шел вялотекущий литературный процесс.

Выяснилось, что единственным более или менее значимым фактором, подогревающим интерес к чтению и книге, в этом году оказались литературные премии. Да и то только с одной премией было в уходящем году все однозначно. С Нобелевской. Ее присудили действительно очень хорошему писателю - Кутзее.

У нас же...

Фуршетная волна схлынула, обнажив кажущийся пустынным берег. Все беды - в одну кучу. Тревожные выборы. Тревожная прокуратура. Тревожный доллар. Тревожно и в мире литературных премий. Не стало И.П. Белкина, не стало Аполлона Григорьева (и не надо ссылаться на спонсоров - им виднее), не досчитались многих мелкожурнальных. Теперь и судьба "Букера - Открытой России", мягко говоря, неочевидна.

Мы запомним 2003 год литературными премиями прозаиков Александра Гарроса и Алексея Евдокимова ("Национальный бестселлер"), Рубена Давида Гонсалеса Гальего (Букер), поэтов Ольги Седаковой и Юрия Кублановского (премия Солженицына), Елены Шварц (большой "Триумф"), Линор Горалик и Инги Кузнецовой ("Триумф" малый). Врученной под конец года - на издыхании - премией "Московский счет" (Елена Фанайлова и Станислав Львовский). Мы вспомним Владимира Белоброва и Олега Попова, которого не отметил никто, кроме "Русских Воплей". Что будет дальше - посмотрим. Ведь пока агонизировали премиальные киты, под откос пошел и весь прежний состав текущей литературы.

Мышкой испустил дух интернетовский мегапроект "Вавилон", отвечавший за "литературу поколения 90-х". Обе мегадискуссии, затеянные главной литгазетой страны (о нищете литературы и нищете критики), определенно удались: исходные тезисы с успехом доказаны. Последняя книга Пелевина, как уже сказано, прошла незамеченной. Последняя книга Акунина канула. Литература 90-х, вращавшаяся (а вернее, "структурировавшаяся") вокруг "проектов", включая персональные, закончилась.

Закончилась и "эпоха пиара", когда все можно было моделировать: общественное мнение, литературу, писателей. А что началось? Опять безвременье? Или время "без политики"?..

В новом году мы наконец перестанем смотреть телевизор, поскольку смотреть там нечего. Мы снова начнем ходить друг к другу в гости, пить водку на кухне и говорить (конечно!) о литературе. Но не публично. Ведь нас ждет новая счастливая частная жизнь.

А если кто слишком отягощен своей миссией критика, чтобы ставить всех во фрунт, говоря, каким должен быть литературный процесс, или что ему вовсе быть не нужно, так мы даже станцию метро укажем, где ему лучше выходить. "Лубянка" называется.

Если кто не знает, наша редакция - в двух шагах.