Ян Шенкман Трудно придумать более нелепое сочетание, чем телесериал и Александр Исаевич Солженицын. Даже неизвестно, есть ли у писателя телевизор. И что он по нему смотрит. Уж не «Бандитский Петербург» – это точно. Может быть, «Московскую сагу» по Аксенову или рыбаковских «Детей Арбата». А что, очень даже возможно. Между прочим, с этими книгами случилась та же беда, что и с солженицынской «В круге первом». По откровенно антитоталитарным и где-то даже антисоветским текстам сняли кино с противоположным посылом: как хорошо было жить в Советском Союзе. И тем, что сидели, и тем, кто их посадил.
Смотришь и удивляешься. Зэки – сытые и довольные, такие, что зло берет. Правильно их сажали. Нечего фигурировать. В наше время были бы новыми русскими. Пили бы народную кровь.
Абакумов со Сталиным – значительные, немногословные. Внушающие не столько страх и отвращение (а задумано было именно так), сколько неподдельное уважение. Настоящие вожди. С такими не пропадешь. За километр веет от них правотой и нерассуждающей силой.
Правильно, выходит, пишут публицисты, близкие простому народу: Сталин выиграл войну, а демократы развалили империю. Такая трактовка, между прочим, близка целевой аудитории сериалов. Это в шестидесятые не надо было ничего объяснять. И так было ясно, что, говоря о Сталине, имеют в виду абсолютное зло и надо лишь рассказать всю правду народу в духе тогдашней «новомировской» литературы, чтобы у народа наконец открылись глаза.
Сегодня та же правда трактуется абсолютно иначе. Тогдашние очевидности – сегодня неочевидны. И Сталин, возникающий на экране, бесконечно далек уже от абсурдного, жуткого монстра из «Черной розы – эмблемы печали», придирчиво рассматривающего свои экскременты. Или фильма по рассказу Искандера «Сандро из Чегема», где друг физкультурников чавкал курочкой...
Заслуга позднесоветского кино в том, что оно низвело образ отца народов до картонного упыря, волею случая оказавшегося на вершине власти и на тридцать лет погрузившего Россию во мрак. Это был единственный способ уничтожить культ, который продолжал жить во вшивеньких, аккуратных портретах вождя на лобовых стеклах «Москвичей» и «Запорожцев», возвращавшихся с дач весеннею порою 1980-х.
Абсурдизация, деконструкция, унижение монстра – эта благородная задача по силам нашему кино и нашей литературе. Сорокин – да! Пелевин – да! Говорите, фекальная литература? Стыдно в руки брать? Но именно эта литература учила смеяться над чванливым человечком в сером мундире. Другого способа справиться с наследственным страхом власти не существовало и не существует.
Сегодня над вождем уже никто не смеется. Сталин возвращается, в том числе и благодаря сериалам. Легализуется, подавляет величием, могучий, благообразный. Причем формально придраться не к чему: экранизируются вещи заведомо антисталинские – Аксенов, Рыбаков, Солженицын┘ Но таково, видимо, свойство сериала, созданного на актуальном литературном материале: упрощение до потери смысла и смены его на противоположный. То ли дело тут в несовместимости жанров (но вроде бы «Идиот» от экранизации пострадал не так уж и сильно), то ли в прямолинейности Солженицына (по сравнению с Достоевским). А может быть, в нюансах, которые живут на листе бумаги, но умирают в пересказе и на кинопленке?
У Солженицына Сталин отходит ко сну, прикидывая, как наши танки дойдут до Лондона и Парижа┘ Он погружен в мысли о завоевании мира┘ Каждый день спит в разных комнатах, опасаясь созданного им же всесильного МГБ┘ Шарж, гротеск, парадокс. Его цель – показать, что вождь всесоюзного ГУЛАГа чувствует себя не свободнее последнего лагерного придурка. Сложная задача даже для литературы.
Но вот нюансы исчезли, и мы получили вполне респектабельную картинку: вождь, наводящий страх, величаво попирающий сапогом одну шестую, держащий в страхе остальной мир. Глядя на это, ничего кроме гордости за державу зритель не испытывает. Все органично, все на своих местах: тиран тиранит, генералы и дамы славят его, а хорошие, немного не от мира сего люди в марфинской шараге сидят. С кем не бывает! Но зато – как душевно! И разоблачают американского шпиона. Очень актуальный сюжет.
И Солженицын и Аксенов надеялись вбить последний гвоздь в гроб вождя, уничтожить его морально – одноименные сериалы возвращают Сталина в лоно великих государственных и политических деятелей.
Как-то не хочется верить, что явно положительный образ Сталина, складывающийся по совокупности из сериалов последних месяцев, следствие сознательных усилий кого-то сверху. Но ведь сериалы – кино продюсерское. А продюсер для того и нужен, чтобы почуять веяние времени, уловить спрос целевой аудитории, в нужную минуту подсунуть ложку к обеду. Кто пытается вернуть на шахматный стол истории одиозные фигуры, сброшенные волной нигилизма в девяностые годы – мы сами или власти предержащие? Девяностые давно уже кончились. Всем ясно, что нигилизм – это плохо. А Сталин, получается, хорошо?
Режиссеры сериалов не устают повторять в свое оправдание: мы пытались сохранить сюжетную линию, мы хотели, чтобы как меньше расхождений было с классиком┘ Но в том-то и парадокс, что до мелочей скопированный с книги Сталин на экране оборачивается гением, солидным человеком с проклятой трубкой, в которой сгорело три поколения лагерных придурков.
Как там было у Галича? «Но уверена даже пуговица, что сгодится еще при случае». Сгодилась.
