Вера Цветкова
Сценарист Олег Маловичко, получивший премию за сериал «Трасса» в номинации «Лучший сериал онлайн-платформ», на торжественной церемонии вручения ХХIII Национальной премии в области кинематографии «Золотой Орел». Фото агентства городских новостей "Москва"
В онлайн-кинотеатрах Okko и Start начался показ второй части 16-серийной криминальной драмы «Лихие». Обозреватель «НГ» Вера ЦВЕТКОВА поговорила с автором сценария сериала Олегом МАЛОВИЧКО (чьи последние работы – «Трасса», «Хрустальный», «Нулевой пациент»).
– Олег, у меня когнитивный диссонанс – что не так с «Лихими» или со мной? Понятный посыл: «разрушается страна – разрушается семья», правдивая подача, снял любимый режиссер – почему мне «не заходит»?
– Зачастую не нравится то, что нравится большинству. Или, как, видимо, в вашем случае, изначально были слишком завышенные ожидания, но вдруг оказалось, что чем-то в вас сериал «не попадает» – актерами, историей, интонацией… Нет универсальной штуки, чтобы нравилась всем. Я крайне строгий зритель проектов, снятых по моим сценариям, мне тоже «не заходит» ничего из снятого на твердую пятерку.
– Мне не нравится то, что мне никто из персонажей не нравится – так же не должно быть? Ты должен сочувствовать героям, а они здесь – хладнокровные убийцы и по-людски ведут себя только с родными по крови. Режиссер Юрий Быков на презентации первого сезона говорил про любовь – но там нет любви, там чисто животный мир!
– Любовь может быть силой разрушительной, если с ее помощью манипулируют и используют. Мальчик делает то, что требует от него отец, и это приводит к самым печальным последствиям. Когда подключаешься к героям? Когда понимаешь их мотивацию. Бывает, герои сразу не вызывают симпатии – подключаешься на сопереживании и сочувствии к ним, несчастным и заблудшим. Мне их искренне жаль – мы видим, к чему приводит один неверный выбор.
– А мне жаль пострадавших от этой семейки и очень жаль животных: отрубленная медвежья лапа, убийство коровы-кормилицы, перерезание горла оленю… Зачем это тащить в кадр? Вокруг сейчас столько жестокости именно к животным.
– Я с вами не соглашусь. Нет такой зависимости: увидел на экране – пошел, повторил. Я считаю, что те же видеоигры ведут к сбросу насилия, а не к его повторению. Мы в «Лихих» показываем: вот такие люди делают вот такие вещи. Если после нашей истории на бандитов 90-х посмотрят иначе и поймут, что они со своими золотыми цепями и мерседесами не «здорово жили!», а были мрачными типами, которые шли на все, – цель достигнута.
– Только ленивый не написал, что «Лихие» – это «деромантизация 90-х». Уточним: деромантизация бандитизма 90-х. Но ведь то время были не только бандиты, были и обычные люди, и романтиков тоже хватало: «семидесятилетний морок закончился, свобода, ветер перемен, впереди только радость созидания».
– Главное в сериалах о 90-х – атмосфера нынешнего разочарования. Романтика могла быть в моменте, хотя трудно мечтать на фоне резкого обнищания и беспредела. Сейчас, по прошествии десятилетий, мы можем взглянуть на происходившее с холодной головой и получить коллективный слепок с коллективных воспоминаний. Коммунистическую мечту тогда заменили другой – поверили в некий воображаемый Запад, и мечта закончилась тем, что мы имеем сейчас – огромным разочарованием. Стоит ли свобода такой цены, если она оказалась коротким маленьким эпизодом? Стоит, если закрепляется.
– Заявка на «Лихих» была ваша – или вы писали на заказанную тему?
– Мы живем в режиме постоянного поиска сюжетов, Иван Самохвалов из «Среды» прислал мне статью о семье киллеров. Ответственность родителей перед детьми не передавать им своих ошибок – меня это зацепило, я отправился в Хабаровск поговорить с прототипом. После чего взялся за написание. Второй сезон «Лихих», который сейчас показывают, – итог жизни уже трех поколений. Герой воспринимает свод жизненных правил отца не критично, а как канон. И уже по отношению к своему подросшему сыну ведет себя «я так жил, и ты будешь так жить» – а подумать, к чему тебя это привело?
– Проект продлевают на второй сезон, если он был успешен в первом. Можете привести пример успешного второго сезона в российской сериальной индустрии?
– Первый сезон копает второму яму. Бывает так, что автор выработал все идеи – «Я высказался по этой теме», у нас, кстати, такая засада случилась на втором «Методе». Бывает, режиссер говорит: «Я все сделал, хочу снимать полный метр». Но вообще вопрос не ко мне – я не смотрю отечественные и зарубежные сериалы.
– Будучи в профессии, не отслеживать контента коллег – а как же планка, уровень? Опасаетесь, что чужие работы могут подсознательно повлиять?
– Нет, хорошее кино, наоборот, вдохновляет. Это скорее попытка не находиться 18 часов в сутки в состоянии поглощения кинопродукта. С утра ты его пишешь, потом отсматриваешь то, что присылают с площадки, если и оставшееся время тратить на кино – есть опасность закукливания и превращения в киноживотное. В оставшееся малое время читаю, я запойный читатель нон-фикшена – исторического, экономического.
– Всегда удивляет, когда в перечислении стоит большое количество сценаристов – до 10, для меня это маркер, что можно не смотреть.
– Не стоит думать, что сценарий пишут скопом все эти 10 человек. У одного есть хорошая идея, но он не справляется с остальным, передают другому автору, он тоже не справился и т.д. И это не обязательно признак некачественности: например, ситкомы и комедийные сериалы всегда пишутся большим количеством авторов.
– С некоторых пор вы ведь еще и продюсер?
– Я не сильно рвался в продюсеры, это было предложение руководства «Среды», у меня эксклюзив по сериалам с этой компанией. Продюсер занимается всем – нужно говорить с режиссером, с актерами, заниматься монтажом… Это мне дало новый взгляд, сбило сценарную спесь – мол, пишешь гениальный материал, а продюсеры и группа его только портят. Моя задача – быть скептиком, как продюсер я стал строже к тому, что делаю.
– Цитирую вас: «Я не очень верю, что кино меняет людей». А искусство?
– Наверное, меняет – в совокупности с другими факторами. Влияет семья, улица, биография, судьба – и искусство, но не настолько, как бы нам с вами хотелось. Мы были самой читающей нацией – ну и где плоды этого? Люди по-разному считывают заложенное в литературе. Не думаю, что плохие люди не читали, условно, Пушкина. Или не смотрели хороших фильмов.
– Искусство не учитель жизни, а развлечение?
– Ничего плохого не вижу в развлечении. Человечество начиналось с карнавала, с комедии дель арте, передать добро и милосердие пусть в низкой форме, но с хорошим умыслом – это достойно. Что лучше – артхаус в пустом зале или простое зрительское кино Чаплина в полном? Бывают шедевры в низком и провалы в высоком.
– Если бы не было моды на сказочный тренд – взялись бы вы за «Снегурочку», которая сейчас в производстве?
– Взялся бы, она совсем не впишется в сказочный тренд, это антитренд – мрачное, взрослое кино и никак не сказка, самое близкое определение – темное фэнтези. Очень мало общего с пьесой Островского, абсолютно самостоятельное произведение.
– Уже в этом году обещают выход драмы «Полураспад», в производстве также «Большая фарма» и «Враги» – скажете коротко о них?
– «Полураспад» – это история о цене, которую мы платим: большая цель – впереди, а оплачивать ее нужно уже сейчас. Иногда цель распадается, замыливается, меняется на противоположную, а жертвы уже принесены. Спрашивается, стоит оно той цены, которую мы платим здесь и сейчас? «Большая фарма» – не о фармацевтическом рынке, а о том, как близкие связи размываются под внешним искушением. «Враги» про отношения двух социально разных семей – делаем комедию, смеясь от ужаса и абсурда.
