Григорий Заславский Нападение на Сергея Филина, худрука балета Большого театра по привычке проходит по разряду новостей культуры, как прежде главными культурными новостями становились скандалы в Театре Гоголя, а до того – «педофилы», обнаруженные в премьере оперы «Сна в летнюю ночь». Страшно и хочется повторить за министром Владимиром Мединским и гендиректором Большого театра Иксановым, которые побывали в субботу в больнице у Сергея Филина, – по-разному, конечно, могут развиваться художественные споры, но как-то в голове не укладывается, что можно было вот так… Версия о том, что нападение связано с профессиональной деятельностью Филина, его работой в Большом, – по-прежнему единственная.
Если же говорить о новостях сугубо культурных, то, конечно, главным событием минувшей недели стало празднование 150-летия со дня рождения Станиславского. По такому случаю в МХТ был подготовлен юбилейный спектакль-посвящение «Вне Системы». Пьесу – всю основанную на документах – смонтировал Михаил Дурненков, до того уже испытавший Станиславского «на прочность» два года назад. Он для Театра имени Станиславского написал пьесу «Не верю» по узнаваемым и неузнаваемым мотивам «Моей жизни в искусстве». Ставил Кирилл Серебренников и, как он любит, на экране было много видео, фотографии монтировались с компьютерной графикой, прыгали буквы, но главное – главное все-таки происходило на сцене, где известные актеры и режиссеры повторяли слова, когда-то составлявшие смысл жизни великих людей русского и мирового театра.
Начал Деклан Доннеллан – за Гордона Крэга, сто лет назад восхищенного и театральным деятелем Станиславским и Станиславским – великим актером, за ним продолжили Михаил Угаров – за Немировича-Данченко, Дмитрий Черняков – за Всеволода Мейерхольда, Евгений Миронов – за Михаила Чехова, Олег Табаков в финале – за Станиславского, которого до того, молодого, «играл» Анатолий Белый, призвав все силы своего обаяния… Клим исполнил короткий, но пронзительный этюд на тему Мейерхольда в тюрьме. Почти без слов, почти без… всего. Кто-то был лучше, кто-то чуть менее интересен, все перечисленные – лучше и интереснее, к ним, на мой взгляд, необходимо добавить Аллу Покровскую и Наталью Тенякову. Главное, что удалось Серебренникову, – передать, если можно так сказать, нерв живой мысли Станиславского, его стремление двигаться дальше и дальше, артистизм в каждом жесте (переписка с двумя корреспондентками – блестящий и яркий тому пример!) и – вопреки тому, что всю неделю говорил с экрана «Культуры» Анатолий Смелянский, – неконъюнктурность. Его письмо «наверх», в котором Станиславский просит облегчить участь родных, попавших в жернова репрессий, – письмо к людям, которым он не отказывает в человеческих качествах, все равно письмо к равным, к тем, кто поймет, кто почувствует, кто разделит его волнения… Пьесы – с сюжетом, развивающимся драматическим конфликтом, не было, но сцены-сюжеты складывались в осмысленную «мозаику». Хотели, написали организаторы этого спектакля-посвящения, «представить живого Станиславского, обращенного к своему времени в той же степени, что и к новейшим временам». Получилось вполне.
На прошедшей неделе закончилось формирование конкурсной программы Берлинского кинофестиваля (он откроется 7 февраля), и в последний момент в нее вошел российский фильм «Долгая счастливая жизнь» Бориса Хлебникова по сценарию его верного соавтора Александра Родионова. Жанр фильма авторы определяют как «сельскохозяйственный вестерн». В основе – история молодого российского фермера, на чье хозяйство зарятся местные авторитеты: рэкетиры, представители краевых властей. Упертый фермер вынужден защищать свою землю с оружием в руках, другой управы на бандитов в нашей стране не найти. Дело происходит далеко от Москвы, на севере. Снимали картину в Мурманской области, в поселке Умба под Кандалакшей.
Дарья Гармоненко 