Неделя в культуре: От Анатолия Иксанова до Владимира Урина: "дорога не скажу куда"

В минувший четверг в Доме кино прошла церемония прощания с Владимиром Дмитриевым, многолетним хранителем коллекции и заместителем директора Госфильмофонда, одного из крупнейших киноархивов мира, а не только России. Он выдающийся ученый и человек, проработавший в киноархиве нашем больше полувека, с 1962 года, благодаря ему лично, его научному авторитету, в нашем архиве появились шедевры из зарубежных таких же кинособраний, а в результате наш Госфильмофонд попал в Книгу рекордов Гиннесса – как самая богатая киноколлекция в мире.

На минувшей неделе вступила в должность директора Пушкинского музея Марина Лошак, а Юлия Шахновская в понедельник сменила Бориса Салтыкова в кресле директора Политехнического. Но это-то как раз сенсацией не стало: Шахновская несколько лет трудилась замом Салтыкова, и Салтыков остается президентом музея, как до него  в президенты ГМИИ «трудоустроили» Ирину Антонову. Сенсация – при всех ожиданиях и слухах, при том что в «НГ» заметка об этом вышла на день раньше, чем все случилось, – это уход Анатолия Иксанова с поста гендиректора Большого театра. Среди возможных кандидатов называли и Михаила Швыдкого, но выбор пал все-таки на другого известного человека, Владимира Урина. И в этом назначении, пожалуй, самое важное и ценное, что Урин – не только коллега и товарищ Иксанова, но и человек того же, если угодно, образа мыслей, современно мыслящий театральный менеджер.

Иксанов руководил Большим 13 лет, а Владимир Урин директорствовал в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко и того дольше – 18 лет. Сразу же после представления он попросил журналистов три месяца его не беспокоить, а потом пообещал и интервью дать. Что же – позиция, достойная уважения. Но буквально три дня спустя появляется его пространное интервью Би-би-си. Ну, что сказать на это? Наши журналисты три месяца потерпят, а английские – нет? Владимир Георгиевич, в чем разница?  Мне, правда, интересно. А дальше – важнее уже то, что сказал в этом интервью Владимир Урин: «Анатолий Геннадьевич Иксанов – мой товарищ, очень хороший товарищ, я его знаю как высочайшего профессионала, еще когда он работал в Большом драматическом театре в Санкт-Петербурге с Георгием Александровичем Товстоноговым. Я уверен, что Анатолий Геннадьевич, как и его команда, сделал очень много для Большого театра, в том числе и реконструкцию». И дальше: «Я сейчас стараюсь ни в коем случае не заниматься ревизией решений прошлого руководства, я буду принимать решения собственные и за них буду отвечать».

На минувшей неделе на Марсово поле, где в Петербурге – свой Гайд-парк, вышли протестовать и защищать академическую науку сотрудники Российского института истории искусств, по-прежнему несогласные с назначением к ним директором бывшего проректора «Кулька» госпожи Кох, а министр культуры Владимир Мединский дал несколько интервью и встретился в режиме «не для печати» с группой журналистов. Из важного – в скором времени Мединский планирует побывать в Кижах и посмотреть, как складываются отношения нового директора с коллективом. Это, впрочем, он обещал и раньше, так что тайны тут нет. Из интервью – про кадры: «Особенно важно, чтобы не было шапкозакидательства, чтобы было максимальное совмещение опыта и мудрости тех руководителей, которые долгое время возглавляли учреждения культуры». Важно, чтобы и другие, мне кажется, тоже почувствовали это желание министра – просто не всегда понятно, что главное в кадровых решениях – именно это и что есть «совершенно четкая и понятная политика Министерства культуры на постепенное, осмотрительное, без волюнтаризма обновление управленческого корпуса учреждений культуры… Мы стараемся здесь не делать лишних движений и идти очень осторожно».

И еще одно частное замечание Владимира Мединского показалось интересным – про Музей нового западного искусства: «Мне не очень нравилась сама тональность обсуждения во время этого музейного конфликта, потому что это обсуждалось в таком контексте, что один музей должен или не должен, может или не может передавать другим музеям; на что один музей может претендовать, а другой музей должен это оборонять.

Я хотел бы напомнить, что и Эрмитаж, и Пушкинский музей являются государственными бюджетными учреждениями культуры, которые принадлежат государству под названием Российская Федерация, коллекции принадлежат государству, поэтому, где находится та или иная картина, должно определяться не узкособственническим или узкоучрежденческим интересом, а интересом исключительно государства. И если государство сочтет когда-либо целесообразным, так и должно быть. Тут нет понятия – забрать у одного музея, отдать другому музею. Есть государственный интерес. Поэтому, мне кажется, сейчас делать, безусловно, ничего не нужно, но, поднимая подобные вопросы, надо забыть слова «реституция» и «восстановление исторической справедливости».

Таким образом, можно заключить: будет здание подходящее – будет и «песня». Пока здания нет, на сами разговоры наложено вето.