Виктория Соколова
 |
 | |
|
Здание парламента Венгрии в Будапеште. Здесь законодательно закрепляются внешнеполитические ориентиры страны. Фото автора |
|
Край, который ныне населяют мадьяры, действительно благодатный: отроги Альп на западе и Карпат на севере, прекрасные леса и поля, жемчужина Европы - озеро Балатон, замечательная река Дунай. И все это под щедрым солнцем, которое искрится энергией в великолепных и всемирно известных венгерских винах. Единственное, чего не хватает, - прямого выхода к морю. Ранее этот недостаток в определенной мере заменял полноводный Дунай, по которому можно было всегда пройти к черноморскому бассейну. Сейчас, после того как бомбы и ракеты НАТО обрушили в реку югославские мосты, до моря не доплыть. Туристов из Австрии и Германии, расположенных выше по течению, это не смущает. В Будапеште сегодня чаще всего можно слышать именно немецкую речь. Австрийцы на туристских пароходиках, как и прежде, спокойно поднимаются по реке до Вены, а немцы до Пассау (Бавария), где пересаживаются на оставленные там заранее автомобили и с комфортом добираются до дому. Словакия расположена тоже выше по течению, но туристов оттуда, как и из других государств бывшего восточного блока, намного меньше.
Последнее наблюдение заставляет автоматически проводить параллель между историческим стремлением мадьяров в Западную Европу и тем, что происходит сейчас. При этом недавнее вступление Венгрии (вместе с Польшей и Чехией) в Североатлантический альянс представляется очередным броском в объятия США, который резко отделил эту страну от государств, расположенных восточнее, и в первую очередь от России. Невольно ловишь себя на мысли, что последовавшие затем бомбардировки Югославии, результатом которых стали многочисленные разрушения гражданских объектов и жертвы среди мирного населения, как будто специально были устроены для проверки верности венгерского государства Североатлантическому альянсу, имели коварную цель "повязать на крови" бывших и новых союзников по блоку. Мрачный вывод напрашивается сам собой: агрессивная часть натовских генералов взяла верх, подмяв под себя Венгрию вместе с Польшей и Чехией, которые на фоне всевластных США никогда не будут иметь своего голоса в НАТО. Если этот вывод верен, то одномерность будущего столетия в плане примата интересов заокеанского лидера над интересами других стран уже придвинулась к нам вплотную и начинает работать.
Такое заключение было бы, однако, слишком поспешным, так как новые международные отношения нельзя считать до конца сформированными. Еще не полностью утратила свою способность влиять Россия, да и европейские страны НАТО, похоже, просто так не отдадутся мощному американскому партнеру. Война в Югославии отрезвила в первую очередь население этих стран. При этом хочется надеяться, что и правительства тоже сделали определенные выводы.
Со дня празднования 1100-летнего юбилея Венгрия каждый год живет под каким-либо особым девизом, характеризующим те или иные традиции и достижения государства. Год 1999 был объявлен "Годом мадьярских вин и гастрономии". По иронии судьбы именно в этом году страна "отметила" свое вступление в НАТО бомбежками Югославии, а человечный девиз о винах и кулинарии никак не вязался с жестокой войной, хладнокровно ведущейся в не менее красивой и столь же богатой традициями соседней стране.
Столь явные контрасты не проходят незамеченными. Если само вступление в альянс прошло достаточно единодушно и при безразличном отношении к этому акту немалой части населения Венгрии, то силовая акция на Балканах вызвала достаточно ощутимый внутренний протест и напугала многих. Население страны не было готово к такому испытанию: "Шли в цивилизацию, а попали в варварство!", "Милошевич плох, но и так тоже нельзя!", "Стыдно, что мы с теми, кто бомбит". Такие реплики можно было слышать в те дни от венгров, носивших в себе этот внутренний протест. Им до сих пор бывает неловко находиться среди славян. Случается, что последние, узнав, с кем имеют дело, демонстративно отворачиваются, а те, что попроще, могут перейти и на оскорбления. В департаменте связи с партнерами по НАТО венгерского МИДа считают, что число венгров, поддерживавших силовую акцию, никогда не опускалось ниже 50%. МИД можно понять: официальным представителям достаточно часто приходится выдавать желаемое за действительное, кроме того, далеко не все венгры при опросах раскрывали свои истинные чувства. Главное заключается в том, что, даже по официальным данным, половина населения страны была против бомбежек. И это говорит о многом. Правда, венгерских дипломатов такая цифра не пугает. Более того, очень важным обстоятельством, подчеркивающим силу альянса, они считают тот факт, что, несмотря на мощные протесты населения в странах НАТО (в Греции более 90% жителей), правительствам этих государств удалось сохранить единство блока до конца силовой акции.
Среди окружавших Венгрию с востока славянских государств она всегда даже с точки зрения языковых различий чувствовала себя не очень уютно и больше тяготела к Западу. После распада Варшавского договора и поворота самой России к западной демократии, у венгров, кроме не очень популярного нейтралитета и НАТО, не было других путей. Растерявшая ориентиры и экономическую мощь Россия не в силах была предложить ничего лучшего. Вступление в НАТО соответствовало, как здесь говорят, историческим традициям.
В Министерстве экономики Венгрии и в московском торгпредстве хватаются за голову от того, насколько сильно в последнее время ощущается спад в российско-венгерских торгово-экономических отношениях. И если российский энерго-сырьевой импорт еще кое-как держится, то поток венгерских товаров в Россию с каждым годом ослабевает в среднем более чем на 30%. В 1998 году он по причине августовского кризиса сократился на 32,8% по сравнению с предыдущим годом и составил всего 660,7 млн. долл. США, а ведь раньше исчислялся миллиардами. В 1999 году он упадет, видимо, до 400 млн. долл. и может превратиться в так называемую фоновую торговлю, когда взаимный интерес практически отсутствует, а объем товарооборота зависит от случайных обстоятельств. Будапешт винит во всем Москву и все более переориентируется на западные рынки, а российские торговцы считают, что венгерские коллеги преувеличивают конкурентоспособность своих товаров и слишком задирают цены. Двусторонние переговоры идут очень вяло, о знаменитых автобусах "Икарус" в России уже забыли.
По оценке Министерства экономики, Венгрия в реформировании хозяйства страны уже переступила опасный порог обратимости и сделала это в основном за счет иностранных инвестиций. Теперь осталось только поддерживать темпы движения в выбранном направлении. И если в стране еще "робко" собирают налоги, на что указывает обвалившаяся штукатурка с муниципальных зданий, то этого нельзя сказать о западных супермаркетах и фирмах. Они в массовом порядке внедряются на венгерскую территорию, убеждая своим респектабельным видом местное население (значительная часть которого все еще ездит на "Трабантах" и "Вартбургах") в том, что на Западе в этом смысле все в порядке и что мадьяры находятся на верном пути. Венгрия уверенно продолжает свое историческое движение на Запад. В отличие от древних времен это уже не перемещение, а интеграция - процесс, в ходе которого не Венгрия, а Запад в большей степени завоевывает мадьярскую территорию, как бы берет реванш за то, что когда-то пустил кочевников на территорию Европы. Венгров, по всей видимости, это обстоятельство ничуть не смущает. Зонтик натовской безопасности и открывающиеся ворота в Евросоюз, - все это уменьшит зависимость от непредсказуемой и до сих пор нестабильной России, язык которой те, кто его когда-то хорошо знал, постепенно начинают забывать и менять на английский.
Венгры понимают, что принадлежность к НАТО и в будущем к Евросоюзу изменит уклад их жизни, но никто не в силах уничтожить их язык и национально-исторические традиции. Может быть, их не пугает, что мадьяры не будут королями положения в Европе? Может быть, им достаточно, что государственную идентичность будут определять лишь их королевская гастрономия и знаменитое токайское, метко названное французским монархом Людовиком XIV "вином королей и королем вин"?
В департаменте НАТО венгерского МИДа уверены, что НАТО никогда не нападет на Россию, так как российско-чеченский вариант принципиально отличается от югославско-косовского. Это отличие, к счастью для России, заключается в том, что она все еще остается супердержавой и нападать на нее страшно.
Да, Будапешт стремительно уходит на Запад, и Москва пока не в силах его удержать. Однако остатки супердержавности вкупе с огромным интеллектуальным потенциалом дают России право голоса, шанс и накладывают историческую ответственность сделать мир многополярным. При этом она обязана вытащить из кризиса не только себя, но и помочь Венгрии и другим не затеряться в натовских и других западных структурах, где за них все будет решать старший брат... теперь уже не на востоке, а за океаном.
