Фото Reuters
На выборах мэра Москвы в 2013 году при низкой явке около 32% Сергей Собянин, по официальным данным, набрал 51,37% голосов. Его соперник Алексей Навальный этот результат не признает, требуя второго тура и утверждая, что за Собянина в действительности проголосовали менее 50% избирателей.
Критически настроенные москвичи пишут в соцсетях, что попытка легитимизации действующего столичного мэра посредством открытых выборов провалилась, потому что 51% означает сомнительную легитимность. На самом деле, это совершенно нормальная легитимность для конкурентной политической системы (и Нью-Йорк тому пример), но при одном главном условии: необходимо доверие граждан к институту выборов и процедуре выборов. Это есть в США, но этого нет в России.
Институт выборов в России за последние годы успел дискредитировать себя, прежде всего в глазах граждан, составляющих активный или потенциальный электорат оппозиции. Эти граждане к любым выборам подходят с базовой подозрительностью. Официальные данные они сверяют с данными экзит-полов, которые предоставляет штаб оппозиционного кандидата, – с большим доверием к последним. Любая странность, например, многочасовая задержка с оглашением данных о явке, превращает подозрение в уверенность, что итоги голосования фальсифицированы.
Существует априорная убежденность в том, что власть крадет голоса. Исходя из этого, не ясно, какой результат должен показать кандидат власти на выборах, чтобы его победа была признана оппозицией и критически настроенными гражданами. 70% и выше интерпретируются как абсолютная фальсификация. Стандартные демократические 50% плюс один голос – как подтасовка с целью избежать второго тура. Абсолютно любой результат кандидата власти воспринимается как натяжка и накрутка.
Претензии к институту выборов, в общем, вполне оправданны. После декабря 2011 года некоторые подвижки были сделаны в сторону большей транспарентности процесса голосования и подсчета голосов. Однако максимальной прозрачности добиться пока не удалось. Отпечаток накладывает и сама атмосфера в отношениях власти и оппозиции: нарастание антагонизма и недоверия после президентских выборов в 2012 году.
Алексей Навальный, несомненно, добился успеха. Он поймал волну, сумел мобилизовать значительную часть своего потенциального электората, что в условиях плохой явки дало высокий процент. Это вовсе не означает, что он одержал безусловную победу, а второй тур у него в такой ситуации можно было отнять исключительно путем махинаций. Второго тура его во многом лишил даже не Собянин, а другие оппозиционные кандидаты, ни один из которых не проявил воли к власти и не провел по-настоящему активной кампании. Те два балла, которые набрал Сергей Собянин сверх 50-процентной планки, могли отобрать у него и коммунисты, и эсэры, если бы иначе подошли к выборам, выставили других, более харизматичных, энергичных и чувствительных к городской повестке дня кандидатов.
Навальному помогло то, что в выборах не участвовал Михаил Прохоров. Более того, если считать количество проголосовавших, то Навальный не дотянул до прохоровских показателей весны 2012 года. Второй тур, которого он добивается, потребовал бы от него не только мобилизации всего либерального электората, но и перехвата части избирателей Собянина. Прошедшие выборы не позволяют с уверенностью говорить о том, что Навальному удалось найти к ним подход.
Владимир Скосырев 
