Дарья Цилюрик
Фото Reuters
«Нам нужно сильное общество, – сказал Рухани, выступая в среду в Министерстве внутренних дел в прямом телеэфире. – Нам следует говорить с людьми. Нам следует благожелательно слушать, что они говорят. Нам следует ослабить тотальное господство правительства. Если у нас мощное и квалифицированное правительство, это не значит, что оно должно контролировать все, что происходит, ограничивать людей и их жизнь».
Рухани предупредил, что ни одна группа лиц не имеет права отождествлять себя с исламом, революцией и верховным лидером, называя своих противников врагами этих ценностей. Он явно имел в виду президента Ахмадинежада, которого иранские диссиденты, журналисты и гражданские активисты обвиняют в создании полицейского государства, подавлении свободного доступа к Интернету, закрытии газет и запрете спутниковых тарелок, улавливающих «вражеские голоса».
Это не первые заявления подобного рода со стороны Рухани, который вступит в должность президента Исламской Республики 4 августа. Еще в ходе избирательной кампании он постоянно обещал модернизировать общество. В интервью молодежному журналу «Чельчераг» он подчеркивал, что фильтр интернет-сайтов политически мотивирован и создает стену недоверия между правительством и людьми. Рухани также выступил против гендерной сегрегации в университетах и других учреждениях, цензуры в художественной и культурной сферах, строгого контроля полиции за ношением женщинами хиджаба.
Комментарии политика по поводу СМИ и вовсе можно назвать бунтарскими: «Когда государственное телевидение показывает программу о рождении панды в китайском зоопарке, но ничего не сообщает о рабочих, устроивших протест из-за того, что им не платят в течение шести месяцев, – очевидно, что люди потеряют к нему интерес». По его словам, нельзя иметь двойные стандарты, называя какое-то явление несправедливостью в недружественной стране и одобряя его в дружественной.
Старший научный сотрудник Института востоковедения РАН профессор Владимир Сажин напомнил, что курс на модернизацию существовал в Иране и до Рухани. После смерти основателя ИРИ аятоллы Хомейни в 1989 году президентом стал Рафсанджани. Он в ходе двух сроков проводил довольно либеральную политику. Следующий президент, Хатами, продолжил экономические реформы. Однако этот курс не понравился радикально-консервативному крылу клерикалов, которое посчитало, что он чреват отходом от линии, предначертанной Хомейни. Поэтому к власти был приведен Ахмадинежад – первый президент Ирана без религиозного сана. К 2005 году народу надоели политработники в чалмах, так что многие голосовали за него как за светского человека. Но избиратели ошиблись: Ахмадинежад повернул страну к жесткому исламизму и закрытости.
«Не думаю, что изменения будут быстрыми, но тенденция, начатая Рафсанджани еще в 1989 году и продолженная Хатами, будет возобновлена, – считает Сажин. – Тем более что они сами многое сделали для победы Рухани на выборах, призвав своих сторонников отдать ему голоса. Особо отмечу, что Рухани не революционер и не посягнет на устои ИРИ. Он рос среди клерикалов, принадлежит к их кругу, имеет духовный сан и не является либералом в европейском смысле слова. Однако по иранским меркам он либерал. Вся его жизнь и деятельность, учеба в Великобритании свидетельствуют о том, что он не придерживается радикально-консервативных взглядов».
Достаточно ли у Рухани полномочий, чтобы провести реформы? По мнению Сажина, хотя президент – второе лицо в государстве, у него большие возможности. Многое зависит от того, удастся ли ему убедить в правильности и необходимости преобразований верховного лидера ИРИ аятоллу Али Хаменеи. Очень важно, какие у них сложатся личные отношения. Иранист полагает, что надежда на позитивный исход дела есть. «Страна находится в трудном экономическом положении, не в последнюю очередь из-за санкций. Поэтому подвижки в урегулировании ядерного вопроса решат многие проблемы Ирана. Однако даже если будут сняты санкции, без либеральных реформ настоящее движение вперед невозможно. Большей части народа надоело идеологическое давление. Люди хотят постепенного перехода к нормальному обществу. Поэтому речь идет не столько о пожеланиях нового президента и его окружения, сколько об объективной необходимости развития Ирана», – заключил собеседник «НГ».
Дарья Гармоненко 