Россия впервые встречает Новый год в условиях охлаждения экономики
Съезд левоконсервативных сил собирают в Вологодской области
От высокоскоростного электропоезда до лунной станции
Константин Ремчуков:Китай ужесточает борьбу с коррупцией и наращивает профицит во внешней торговле
Заочных приговоров станет намного больше
Утечек данных стало меньше, а ущерба – больше
Украина вливается в европейскую систему производства вооружений
Смогут ли посланцы Трампа убедить Путина принять их план
Зеленский рассчитывает на договоренность о мире из пяти документов
Рахмон пообещал Таджикистану свет через два года
Евросоюз вводит новые санкционные критерии для Белоруссии
Правильно выбранный глава офиса президента обезопасит будущее Зеленского
Восточный фланг НАТО увидел в России главную угрозу
Американцы решили помочь Южной Корее наладить диалог с КНДР
Защитнику демократии в Гонконге грозит длительный срок
Судан затянуло в пучину борьбы аравийских государств
За крестами в гербе закрепили их законное место
«Семинарист из Уганды – такой же русский, как и семинарист из Коломны»
Коптское чудо в Гизе
Культурная ценность суеверий
Героя Островского в "Современнике" наделили чертами "Недоросля"
Теодор Курентзис исполнил в Москве музыкальный миф Вагнера
В силу Неизвестного
Сердцевина жизни. К 35-летию «Независимой газеты»
14.09.2006
Она оказалась совсем другой. Конечно, в этом виновата не Новелла Матвеева. Виноваты мои представления, сложившиеся давным-давно под впечатлением от одной старой пластинки. Там были классические песни Матвеевой, написанные вряд ли позже 60-х годов: «Мой караван шагал через пустыню┘», «Платок вышивая цветной – ни старый, ни новый┘», «Развеселые цыгане по Молдавии гуляли┘»
Нет, это не о постсоветской России и не о первом десятилетии ХХI века. Это писал в 1933 году – сразу после прихода к власти в Германии национал-социалистов – одинокий мыслитель Освальд Шпенглер, удостоившийся от современников ярлыка «пессимист», а от потомков – репутации «реакционера» и «консерватора».
07.09.2006
Может быть, конечно, и бестселлер. Но насчет академизма – сильно преувеличено. Большой объем ссылок на использованную литературу еще не делает книгу академичной, как и ученый стиль (слава богу, им Палья не злоупотребляет – текст афористичный, образный, изобилующий оборотами типа «я докажу», «я утверждаю» и отсылками к личным впечатлениям и семейным обыкновениям).
Может быть, это компенсация за бывшую некогда (между нами говоря: давным-давно и очень недолго) табуированность всего, связанного с этим самым сексом? Так или иначе, если в глазах Фрейда и его последователей любые мыслимые предметы – от лестниц до зонтиков, от шляп до туннелей, не говоря уже о бананах и огурцах – отсылали к сексу, то теперь ситуация, похоже, обратная: секс отсылает ко всему, что только можно себе вообразить.
24.08.2006
Айги – фигура одиноко стоящая, экзотичная до скандальности: чуваш-авангардист, писавший по-русски и соединивший в своей поэтической работе три (по меньшей мере) весьма разные культурные традиции: чувашскую, русскую и французскую. Как выразился его соотечественник, чувашский филолог Атнер Хузангай, Айги имел дерзость «в сфере русского языка делать иную, чем обще- и условно принятую в современной литературной ситуации, поэзию».
Андрей Мартынов – кандидат философских наук, доцент кафедры социальной антропологии Российского государственного социального университета и автор множества статей в интеллектуальной периодике – собрал в этой книге кое-что из написанного им о культуре русского зарубежья. Он анализирует литературные и философские споры в эмигрантской среде первой волны, идеи, влияния, мифы, отношения.
