Бунин и другие в режиме реального времени

Александр Бахрах. Бунин в халате. По памяти, по записям. - М.: Вагриус, 2005, 592 с.

Книга известного литературного критика русского зарубежья Александра Бахраха (1902-1985) состоит из воспоминаний о современных ему поэтах и писателях, художниках и философах. В первую часть сборника вошли мемуары об Иване Бунине. Бахраху было что вспоминать. В годы Второй мировой он скрывался на бунинской вилле "Жаннет" в Грассе.

Помимо личных впечатлений мемуарист пересказывает и бунинские монологи о Максиме Горьком и Алексее Толстом, о Блоке ("дегенерате и сифилитике") и Андрее Белом ("полубес, полушут"), чьей славе завидовал. Бахрах пишет и о сложных отношениях писателя с Мережковским, реальном конкурентом Бунина на получение Нобелевской премии. Этим отношениям сопутствовала и полуанекдотическая история. В начале тридцатых Мережковский предлагал Бунину заключить договор, по которому кто бы из них ни стал нобелевским лауреатом, премия делится на двоих. Бунин категорически отказался.

Из долгих разговоров Бунина и Бахраха становятся понятными многие стороны творчества автора "Жизни Арсеньева". Так например, Бунин признается, что хотел бы писать во времена Сервантеса, когда ни о какой психологии в литературе речи не было. Это признание подтверждает и мнение критиков: Бунин пишет так, как будто Иисуса Христа не существовало.

"По памяти, по записям" - очерки-воспоминания о Борисе Пастернаке и Андре Жиде, Константине Бальмонте и Георгии Иванове, Николае Бердяеве и Александре Бенуа, Хаиме Сутине и Роберте Фальке. Алексей Толстой в трактовке Бахраха настойчиво отстаивал в своих книгах ценности старого мира и не менее убедительно писал во славу большевизма. Слова его супруги Натальи Крандиевской перед возвращением в СССР ("едем пораспинаться с Россией") дополняют потрет этого циника.

Особое место в книге занимают воспоминания о талантливом молодом ученом-эмигранте и герое-подпольщике Борисе Вильде. Именно он придумал термин "Сопротивление", под которым вошло в историю антинацистское подполье во Франции.

Бахрах не только реконструирует психологию своих героев, но и дает бытовые зарисовки. Вот, например, писатель Гайто Газданов, с его неистребимой любовью к физическим упражнениям (компенсация низкого роста?) и механическим мужским игрушкам - часам, зажигалкам, электробритвам. Или же Андрей Белый, проводивший ночи напролет в Берлине в экстатических танцах и выпивке, что, впрочем, не мешало ему с раннего утра и до вечера писать свои книги. Бахрах искренне поражается здоровью Белого.

Написанные вполне современным языком живые портреты Николая Бердяева, встречающего Бахраха на пороге своего дома в Кламаре (подарок поклонницы-англичанки), или же Ходасевича, гуляющего с мемуаристом по ночному Берлину, создают впечатление трансляции в режиме реального времени. И отправляясь в Париж, невольно ожидаешь увидеть на остановке направляющегося в архив Марка Алданова или спешащего из редакции "Современных записок" Георгия Иванова.