Андрей Мартынов Валерий Хайрюзов. Воздушный меч России. – М.: Молодая гвардия, 2006, 220 с.
Писатель Валерий Хайрюзов рассказывает об истории создания отечественной авиации. О первых авиаконструкторах, создававших свои самолеты еще до революции. Многие из них, например Игорь Сикорский, Александр Прокофьев-Северский или Александр Картвели, впоследствии иммигрировали и сделали себе имя за рубежом. Картвели, в частности, создал один из лучших истребителей Второй мировой войны Р-47 «Тандерболт», основной реактивный истребитель Корейской войны F-86 «Сейбр» и штурмовик А-10, который принял участие во время «Бури в пустыни». Писатель дает сжатые портреты и советских конструкторов (Андрея Туполева, Владимира Мясищева). Впрочем, автор признает, что их творчество зачастую было несамостоятельным. Так, туполевский Ту-4 был копией знаменитой «сверхкрепости» В-29, а мясищевский Ли-2 – ДС-3 (он, впрочем, производился на основе лицензии).
Не знаю, как у Сикорского или того же Картвели, но в отечественном авиапроме проблем в то время было достаточно. При всех симпатиях к советской промышленности и ее достижениям (иначе действительно не стоило и писать эту книгу) Хайрюзов вынужден признавать вопиющие факты халатности и непрофессионализма.
Он, например, повествует об участии новейших для того времени тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков ТБ-3 в воздушном параде. «Экипажи состояли из заводского персонала и военных. В фюзеляже каждого бомбардировщика сидели техники, готовые долить текущие радиаторы». Самолеты в части отправлялись без прицелов и радиостанций. Даже включенные моторы замерзали при низких температурах. Не лучше были и летчики. 7 июня 1936 года 18 ТБ полетели в Хабаровск. Самолеты вошли в зону сплошной облачности. Пилоты утратили строй и ориентировку. Только семь машин дошли до цели. Остальные приземлились на других аэродромах. Экипаж одного бомбардировщика выбросился с парашютом. Сдали нервы.
Еще в 30-е годы советская военная мысль разработала оригинальную концепцию бомбовых налетов. Согласно теории, по периметру формации летели бомбардировщики с усиленным пушечно-пулеметным вооружением, отражающие налеты истребителей ПВО противника. Союзники дошли до подобной доктрины лишь в конце войны.
Есть в книге и ошибки. Первое боевое применение авиации произошло 23 октября 1911 во время итало-турецкой войны, когда итальянский пилот совершил часовой разведывательный полет над позициями противника около Триполи, а не во время балканской войны 1912 года, как утверждает Хайрюзов.
Жаль, что симпатия автора к отечественной авиации и вообще к России (что само по себе вызывает уважение) приводит к тенденциозным оценкам ее противников, занижению их мужества и заслуг. Такие уж они были неумехи? Ни один русский, а затем и советский пилот не достиг уровня результативности Эриха Хартманна с его 352 победами, Герхарда Баркхорна (301), Гюнтера Ралля (275). Даже по отношению к асам ночной авиации мы недотягиваем: Гейнц-Вольфганг Шнауфер (121), Гельмут Лент (110), принц Генрих цу Зайн-Витгенштейн (100). «Соколы Геринга» оказались явно результативнее «соколов Сталина».
Но это от забывчивости. Наверно, не только ученым, но и писателям следует помнить слова философа Петра Чаадаева: «Выше любви к Родине для меня любовь к истине». И почему философы не летают как птицы?
