Николай Галко -ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ, для начала дайте, пожалуйста, оценку экономическому положению в стране, точнее, одному его аспекту: как живется рабочему человеку? Ведь сегодня из разных источников можно услышать разное, но большинство утверждает, что нас захлестнула бедность.
- Вопрос больной. Больной, потому что он характеризует не только уровень жизни людей, но и уровень работы профессиональных союзов, потому что основной критерий деятельности профсоюзов, равно как и правительства, - хуже или лучше живут люди. Буду ссылаться на данные официальной статистики: уже более 40% населения очутились за чертой бедности. Экономически допустимый критерий - примерно 10%. Показатель удручающий. Но проблема и в другом: растет валовой продукт, и падает удельный вес фонда оплаты труда. Причем происходит это на фоне сокращения так называемых общественных фондов. Образование, медицина и многое другое становятся лишь теоретически бесплатным. Словом, динамика очень плохая. Цифры, которые закладываются в бюджет на следующий год, если их сопоставить с темпами инфляции, не дают повода для оптимизма. Ситуация сложная в целом, а для многих она тяжелейшая. Очереди стоят за самыми дешевыми продуктами, то есть за низкосортными. 70-90% доходов люди вынуждены тратить на питание. Поэтому много работы для профсоюзов.
- Не так давно прозвучало обещание повысить среднюю заработную плату до 100 долларов в месяц. Насколько это возможно с точки зрения экономиста?
- Это очень правильная посылка, хотя надо бы говорить о значительно больших суммах, иначе известная у нас формула: "Белорусы будут жить плохо, но недолго" воплотится в реальность. Повторяю, это правильная постановка вопроса, но провозглашенная цель ничем не подкрепляется. Ни в прогнозе экономического развития, ни в бюджете эти цифры не заложены. Глава государства, пообещавший зарплату в 100 долларов, уже скорректировал свое высказывание, причем в худшую сторону. Мол, речь может идти не о 100 долларах в месяц, а о 100 тысячах белорусских рублей. Учтем хотя бы плановую инфляцию, и мы получим - вернее, не получим - даже уровня сегодняшней зарплаты. Чему радоваться? Мы имеем, мягко говоря, дело с неправдой, с идеологическим приемом, который помогает выдавать желаемое за действительное.
- Федерацию профсоюзов трудно упрекнуть в безразличии, пассивности. Вы держите постоянный деловой контакт с правительством, пытаясь защищать интересы трудящихся. Удается ли это? С администрацией президента, наоборот, у вас разлад. Там хотели бы видеть послушную структуру и ничего больше. Расскажите, пожалуйста, о формах работы с властью.
- Да, с правительством у нас нормальные взаимоотношения, в том числе и в спорах по самому больному вопросу - зарплате. Но я не сказал бы, что удовлетворен нашими действиями. Прошедший недавно III съезд профсоюзов показал, что нам надо значительно обострить тему заработной платы, борьбу с нищетой, бедностью, несмотря на то что со стороны власти звучат оправдания: дескать, денег в бюджете нет. Их никогда не будет, если не изменятся нынешняя модель экономики, налоговая политика, кредитно-денежные отношения. Надо всем довлеет фискальный метод: любой ценой собрать налоги. Не будет в бюджете денег при тех непомерных расходах на множество контролирующих, силовых структур, на множество социально необоснованных массовых мероприятий. Действия профсоюзов должны быть гораздо острее в этом плане.
Продолжая тему наших взаимоотношений с правительством, скажу следующее: если бы оно обладало необходимой полнотой власти, то многие проблемы можно было бы решить. У них есть правильное понимание, но приходится ограничиваться рамками, которые жестко ставит администрация президента. В правительстве понимают, что нужны реформы, нужно подходить совершенно по-иному к тому, что мы называем социально-экономическим курсом. Например, не развивая другие формы собственности, мы искусственно ограничиваем создание рабочих мест. Но понимание правительством сути проблем никак не способствует их разрешению. У нас нет иллюзий, что договоренности профсоюзов с правительством круто поменяют жизнь к лучшему. Пытаясь решить частные вопросы, мы выходим на куда более значительные нерешенные проблемы.
- Владимир Иванович, у нас наблюдается некий экономический абсурд: производство валового продукта растет, но это порождает не богатство, а бедность. Количество убыточных предприятий увеличивается. Есть ли у профсоюзов рецепты избавления от этой напасти?
- Мультипликационный герой кот Матроскин говорил, что у нас всего полно, только ума не хватает. У нас как бы поощряется затратное производство. В 1995 году каждое предприятие было убыточным, и сейчас то же самое. Советская система боролась с валом и одновременно трубила о рекордных цифрах производства тракторов, чугуна, электроэнергии. Нечто очень похожее происходит и в Белоруссии. Вот характерный пример: распахали дополнительные площади под зерновые культуры, получили приятный валовой показатель, но зерно-то - "золотое", невыгодное. Его нельзя реализовать. По этой причине мы теряем российский рынок из-за дороговизны наших продуктов питания. Если не менять общего подхода к экономике, если не развивать других форм собственности, то о прогрессе придется забыть. Нужно использовать то, что было, но на совершенно иной экономической основе. Главный сегодняшний вопрос для Белоруссии - осознание необходимости экономических реформ. Пока политической воли для того, чтобы принять курс перемен, нет.
- Не так давно глава государства сказал, что профсоюзам по нашему законодательству запрещено заниматься политикой. Можете ли вы высказать свое отношение к этому странному заявлению? Как вы думаете, что за ним стоит?
- Высказывание такое было, но в его основе абсолютная неправда. Александр Григорьевич позволил себе эмоциональный пассаж. Профсоюзам нельзя при забастовках выдвигать политические требования, но это частность. Что касается политики, то никаких ограничений в нашем законодательстве нет, а тем более их нет в конвенциях МОТ, которые ратифицированы Белоруссией. У профсоюзов могут быть деловые контакты с партиями, профсоюзы могут участвовать в выборах. Почему прозвучало такое? И эта неправда - одно из средств дискредитации профсоюзов.
- Насколько я помню, от чисто политической деятельности вы всегда старались дистанцироваться. И тем не менее в последнее время эксперты регулярно включают вас в десятку популярнейших политиков. Видимо, тут нет ошибки. Накануне печально известного референдума 1996 года вы заявили, что не хотели бы для своих детей и внуков такой жизни, когда всем управляет и заправляет одна личность, а именно такая система власти существует в Белоруссии. Тогда же пытались остудить горячие головы при принятии решений на Всебелорусском собрании, голосуя против в атмосфере всеобщего "одобрямса". Намного позже вы оказались, пожалуй, единственным, кто в открытую потребовал от президента Лукашенко извинений за оскорбление. Теперь же профсоюзы не устают повторять правду о трудностях в экономике, о расползании нищеты. Все это, очевидно, вызывает раздражение Александра Лукашенко...
- Я тогда был убежден - и время подтвердило нашу правоту, - что в тексте Конституции, принимавшейся на референдуме, о разделении властей сказано расплывчато, что дает возможность уничтожить разделение властей. Мы это, к сожалению, наблюдаем на практике. Экономический курс, принятый на Всебелорусском собрании, на поверку оказался, мягко говоря, неэффективным. Но с тех пор начались трения в моих взаимоотношениях с президентом. Однако я всегда старался высказывать свою точку зрения, отстаивать свою позицию, если убежден в ней как профессионал и как гражданин. Иногда делал это мягко, иногда жестко. Повторюсь, я действительно не хочу, чтобы мои внуки оставались в такой системе, где всем пытается заправлять один человек. В итоге исчезает инициатива, гаснет ощущение свободы, в душу закрадывается страх. Насаждается одна точка зрения, любое несогласие расценивается как преступление. Это приводит - уже привело - к застою. Я не исключаю, что есть определенные, в том числе и внешние силы, которые стремятся оставить в Европе такой островок и показывать его людям: мол, смотрите, как плохо жить, если в государстве подавлена демократия. Дальше некуда: 40% граждан за чертой бедности, а на прожиточном минимуме влачит существование еще большее количество людей. Когда ощущаешь все это на себе, не быть политиком просто-напросто невозможно.
- Владимир Иванович, как вам удается находить общий язык с руководителями отраслевых профсоюзов? Их возглавляют разные люди, в том числе и привыкшие сидеть тихо.
- Это очень трудный процесс. В Минске, где предприятия покрупнее, где рабочие просвещеннее, власть делает все, чтобы зарплата была выше и выдавалась с минимальными задержками. А в провинции все похуже. Многие по привычке считают профсоюзы чем-то вроде кассы взаимопомощи, и членство в них - дань привычке. Наши профсоюзы уже не те, что были, но еще не те, которые нужны.
- Власть по инициативе президента давно воюет с профсоюзами. Примета последних шести месяцев - намерение сместить наиболее популярных лидеров, в том числе и вас. Интересно, что администрация президента на этом фронте потерпела сокрушительное поражение. Лидеры удержались на своих местах, соратники вас не предали. Но ведь этим набор средств борьбы не ограничивается?
- Дело не в том, кого хотели заменить. Проблема более глубокая: какими быть профсоюзам. Действовать активно или сидеть тихо, быть послушными, служить придатком президентской администрации. По команде сверху начали создавать мини-профсоюзы на заводах. Закрывают счета в управлении делами Федерации по надуманным причинам, чтобы парализовать деятельность. Право подменяется командами из администрации президента. Как говорил недавно наш гость из России Михаил Шмаков, то, что происходит с профсоюзами в Белоруссии, - плохой пример для всех, и для России в том числе. Негосударственная пресса Белоруссии сейчас пишет о победе профсоюзов - я же предпочитаю говорить о ситуации иначе. Мы не победили, мы на этом этапе выстояли.
- Вы собирались баллотироваться в депутаты, но воспользоваться своим конституционным правом не смогли. Что же произошло?
- Со мной пытались торговаться. Представители власти предлагали мне в обмен на депутатство уход с должности. Наш Избирательный кодекс и вольная его трактовка Центризбиркомом позволили отсеять всех неугодных на стадии регистрации.
- Вы можете дать оценку прошедшим недавно выборам не с точки зрения кандидата на депутатский мандат, а с точки зрения крупнейшего профсоюзного объединения, с точки зрения политика, занявшего в рейтинге "Независимой газеты" восьмое место?
- На моей памяти это самые грязные выборы, их нельзя считать демократическими. Предварительно шел отбор нужных людей, об этом мы уже говорили. Были заранее составлены списки, органы исполнительной власти работали в интересах своих кандидатов, этого не скрывали руководители районов и областей. Этих манипуляций оказалось недостаточно, и тогда в день выборов начали урезать списки, корректировать данные волеизъявления. Налицо факты подтасовки. Президиум Федерации примет на этот счет заявление. Мириться с этим - значит, не уважать себя.
Минск
Дарья Гармоненко 
