Александр Скаков
Южная Осетия добивается признания своей независимости от международного сообщества.
Фото Reuters
Дело не в бедности и повторяемости идей, а в асимметричности взглядов и планов урегулирования, выдвигаемых с разных сторон. Чаще всего получается так, что если и появляется один план урегулирования, с которым так или иначе соглашается часть переговорщиков, то в ответ предлагаются контрпредложения, удовлетворяющие другую часть и совсем не устраивающие первую. Свидетельство тому – череда так и не воплотившихся в жизнь конкурирующих планов: Козака и Ющенко, Кишинева и Тирасполя для Приднестровья; Саакашвили, Багапша, Бодена и Кокойты для Абхазии и Южной Осетии.
За годы урегулирования многие претендовали на роль успешного миротворца – Киев, Москва, Кишинев, Брюссель, ОБСЕ. Но никому из участников миротворческого процесса так и не удалось претворить свои планы в жизнь в полной мере.
В 2004–2006 гг. постсоветское пространство столкнулось с новым вызовом – попытками силового и полусилового размораживания конфликтов. Первой ласточкой оказалась Южная Осетия, где летом 2004 г. Грузия развязала настоящую войну, прекратившуюся благодаря внешнему вмешательству и неожиданно высокой боеготовности Цхинвали. Примечательно, что грузино-южноосетинский конфликт на тот момент считался наиболее готовым к урегулированию и наименее отягощенным межнациональной рознью.
За ним последовал приднестровский конфликт. 3 марта 2005 г. во исполнение совместного заявления премьер-министров Молдавии и Украины от 30 декабря 2005 г. началась кампания по упорядочению погранично-таможенного режима на приднестровском участке молдавско-украинской границы, а по сути – торгово-экономическая блокада Приднестровья. Целью блокады стали перевод независимых от Кишинева экономических агентов и хозяйствующих субъектов Приднестровья под юрисдикцию Молдавии и установление полного контроля за внешнеэкономической деятельностью непризнанной республики.
Военная атака Тбилиси и экономическое давление Кишинева в конечном счете своей цели не достигли. Молдавия как будто готова, не декларируя это, смягчить таможенный режим, а Грузия от лобового наступления перешла к тактике мелких провокаций, поддерживая напряженность в отношениях с мятежными территориями.
Все это привело к тому, что южноосетинский и приднестровский конфликты оказались гораздо дальше от своего урегулирования, чем в начале 2000-х гг. В целом не оправдал себя механистический подход в решении сложных этноконфессиональных, исторических и территориальных проблем.
Влияние фактора Косово
Возможные последствия косовского прецедента для урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве вызывают острые дискуссии. Одни настаивают на принципе универсальности и единства подходов в решении сходных проблем. Другие – на исключительности косовского сценария, подчеркивая неприемлемость данной модели для Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии. Тем не менее, хотя статус Косово еще не определен, он уже действует на сознание и поведение участников конфликта. Попытки отгородиться от непризнанных республик системой правовых, исторических и политических аргументов в доказательство неправомерности их претензий на независимость обречены на провал. Ряд политических заявлений и референдумы о статусе Приднестровья и Южной Осетии доказывают твердость намерений воспользоваться примером Черногории и Косово.
Нужно принимать во внимание то, что за прошедшие десятилетия ситуация на Южном Кавказе и в Молдавии изменилась. Более 10 лет относительного затишья не прошли бесследно. Поэтому часто используемый термин «замороженный конфликт» не совсем точно отражает положение, сложившееся в этих регионах. Непризнанные республики так или иначе сумели вписаться в глобальные процессы, на их территориях имеют место экономические тенденции и процессы, характерные для всего современного мира, и действуют как неформальные, но уже вполне сформировавшиеся субъекты международной экономики и политики.
При всех официальных заклинаниях о нерушимости территориальных границ и сохранении самопровозглашенных республик в составе единых государств реальные оценки ситуации западными экспертами уже далеко не так единодушны. Это доказывают два аналитических доклада с прямо противоположными выводами. Один из них, сделанный Комитетом по европейским делам Ассоциации адвокатов Нью-Йорка, настаивает на необходимости «переговорного процесса по реинтеграции Приднестровья» и на том, что он «может послужить примером для возвращения Абхазии и Южной Осетии в суверенную Грузию». С другой стороны, Международный совет по демократическим институтам и государственному суверенитету представил свои выводы, в которых констатируется «законность процесса формирования государства», а также соответствие Приднестровья «всем пунктам проверок государственности в соответствии с международным правом». Легко догадаться, что первый документ стал руководством к действию для Молдавии, а второй – для Приднестровья. В Европе некоторые политики и аналитики приходят к пониманию того, что нельзя решать проблемы Западной и Центральной Европы по одним канонам, а для Восточной Европы и Кавказского региона предлагать иные ценности и методы решения.
От политической архаики к новой философии урегулирования
Для того чтобы действительно решить проблемы в конфликтных регионах, необходимо создавать в очагах напряженности принципиально иную атмосферу, думать о новой философии политических отношений. Невозможно решать проблему непризнанных образований, абстрагируясь от вопроса о правах человека в регионе. На сегодняшний день ситуация такова, что права людей, живущих на территориях непризнанных республик, международным сообществом в значительной степени игнорируются.
Новая политика должна быть основана также на готовности сторон и международных организаций внести реальный вклад в восстановление экономических связей и инфраструктуры в регионах конфликта, особенно на Южном Кавказе.
Не стоит надеяться на справедливое решение вопроса и в том случае, если хозяйствующим в непризнанных республиках субъектам не будут обеспечены гарантии собственности. Исходящая от руководства Грузии и Молдавии угроза отменить итоги приватизации способна только радикализовать борьбу неконтролируемых ими территорий за независимость.
Россия заинтересована в том, чтобы прекратились конфликты на Южном Кавказе и в Молдавии, хотя бы потому, что есть определенные взаимосвязи между урегулированием южнокавказских конфликтов и стабилизацией положения на Северном Кавказе, между разрешением приднестровского конфликта и улучшением межгосударственных отношений на западном направлении. Однако становление демократий и решение проблем непризнанных территорий – длительный и сложный процесс поиска взаимных компромиссов на гуманистической, добровольной, а не репрессивной основе.
