Холодный душ Владимира Крайнева

И скрипачи, и пианисты на втором туре играли в Большом зале консерватории. Для пианистов - привычный и очень удачный акустически зал. У скрипачей - сложнее. Дело в том, что полное представление об исполнителе могло сложиться лишь из первого амфитеатра, где слышны малейшие тембровые изменения. Звук успевает отражаться от стен, долетает до конца зала, растворяется. Слушать же конкурсантов из шестого ряда, где располагалось жюри, не слишком большое удовольствие. Там хорошо слышны недостатки, достоинства же теряются. Быть может, именно с этим досадным фактом оказались связаны некоторые решения жюри.

К примеру, Борис Бровцын, удивительно ярко, образно и живо, но, к сожалению, с большими техническими потерями сыгравший "Кармен" Сарасате, в финальный тур не прошел. Несравнимо менее интересные скрипачи в финале играть будут. К примеру, Татьяна Самуил, исполнявшая на втором туре ту же самую "Кармен", играла гораздо менее ярко.

Конечно, в любом соревновании должны быть более или менее объективные критерии. В музыкальном одним из них является техническая подготовка конкурсанта. Но, все-таки - одним из. Не единственным. Однако, невыразительная игра японки Тамаки Кавакубо была оценена жюри как достойная финала. Та же самая история и с другим учеником Захара Брона - Николасом Кеккертом. Конечно, потерь в смысле скорости и чистоты пассажей у них было меньше, чем у Бровцына, но ведь все-таки и Конкурс Чайковского - это не Олимпийские игры.

В целом, правда, результаты второго тура скрипачей приятно удивили. Ожидали худшего. К примеру, казалось уже вполне решенным, что в финал пройдут все трое учеников Эдуарда Грача (Казазян, Токарева, Чжу Квун), - пустили лишь Гайка Казазяна.

Китайцу Фэн Нину хоть и не дали пройти в финал, зато присудили специальный приз "За яркое исполнение произведения на II туре". Фэн Нин совершенно необыкновенно сыграл пьесу Шнитке "A Paganini". Таким же призом отметили не прошедшую в финал ученицу Грача Надежду Токареву за "Цыганские напевы" Сарасате. А для шестнадцатилетней Кати Фроловой по предложению Владимира Спивакова придумали специальную награду - премию "Надежда" и странную сумму - 1300 долларов. Возникло впечатление, что члены жюри просто "скинулись"... Если же говорить серьезно, то решение присудить специальную премию и не пропускать в финал было единственно правильным. Фролова играла качественней многих, но как-то уж слишком по-детски, незрело.

Из тех, кто прошел в финал, самые интересные - это Михаил Овруцкий и Евгений Стембольский. Кстати, оба скрипача на втором туре играли с сестрами-пианистками. Софья Овруцкая была награждена дипломом лучшего концертмейстера (всего их было четыре).

Совершенно разные - камерный, немного интровертный, изысканный, современный Овруцкий и экспрессивный, романтический, порой приятно старомодный Стембольский будут играть в финале концерты Шостаковича и Брамса соответственно. И, конечно, обязательный концерт Чайковского. Сравнить двух ярких, одаренных, перспективных, но абсолютно разных музыкантов будет очень интересно. Всего из восьми финалистов четверо "наших" - Овруцкий, Стембольский, Казазян и Самуил.

А у виолончелистов Россию будет представлять только Дмитрий Прокофьев. Претендент на одну из премий финала, ученик Наталии Гутман Александр Бузлов удостоился лишь специальной премии II тура. А покорившей публику американке Деанне Таленс вручили "Специальный приз имени Даниила Шафрана". Очень жаль, ведь от Таленс ожидали яркого и интересного финала.

Надо заметить, что все (кстати сказать, немногочисленные) споры вокруг скрипичного и виолончельного финалов меркнут в сравнении с решением фортепьянного жюри. Мало того что не прошедшим в финал участникам не было присуждено ни одной специальной премии (за исключением не слишком оправданной "За лучшее исполнении "Сарказма" Прокофьева" - Сузуке Хиронао).

В финал не пропустили явного лидера первых двух туров Алексея Володина. Когда ответственный секретарь жюри стал объявлять номера финалистов и начал сразу с 11-го номера (у Володина был шестой), по фойе Большого зала консерватории прокатился ошеломленный вздох присутствовавших журналистов, публики и даже некоторых участников. После двух туров скрипачей, вполне адекватно оцененных, после всех разговоров о том, что Этот конкурс призван вернуть утраченное после Прошлого, скандального, доверие, нас будто окатили холодной водой.

Конечно, идеализировать реальность не следует. На конкурсе нет и быть не может решений, которые устроили бы всех. Но такого откровенного абсурда, казалось, в этот раз мы сможем избежать. Ситуация усугубляется тем, что нет даже более или менее ясных объяснений, почему, собственно, Володина не пропустили.

Зато вполне ясно, почему в финал прошел Дмитрий Онищенко. Официально пианист учится в Львовской музыкальной академии, в классе доцента Грамотеевой. Однако имеет значение и тот факт, что Онищенко занимался на мастер-классах председателя жюри Владимира Крайнева и даже стал победителем крайневского конкурса молодых пианистов. При всех достоинствах девятнадцатилетнего пианиста все-таки они не могут составить достойной конкуренции мастерству, одаренности и яркости Володина. К сожалению, пока идет конкурс, члены жюри не имеют права высказывать свое мнение в прессе. Поэтому внятных объяснений, интервью мы, наверное, так и не дождемся. Ясно одно: это решение абсолютно дискредитирует жюри фортепьянного конкурса.

К сожалению, нам не удастся ничего изменить. Единственное, чего бы очень хотелось - так это хотя бы еще одной пресс-конференции, на которой можно было бы посмотреть в глаза Крайневу и другим членам жюри. В тот момент, когда они попытаются объяснить нам, что именно Володин сыграл не так.