Екатерина Ефремова На "Золотой маске" в конкурсе "Новация" фурор произвел новый спектакль Евгения Гришковца "Дредноуты". Пробило шесть часов, Гришковец вышел из-за кулис, а зал был почти пуст и заполнялся еще минут двадцать. Гришковец бродил по сцене, пожимал руки знакомым и раздавал автографы. Наконец, похоже, теряя терпение, вопросительно произнес: "Минуты через три начнем? Мне ведь еще и в девять часов играть", - будто извинялся. "Да, да, конечно", - радостно выдохнул зал, уже порядком устав от ожидания. Контакт с публикой, столь важный для спектаклей Гришковца, был найден.
Казалось бы, что нам дредноуты, самые большие на свете корабли, что нам Ютландская битва, сражение Первой мировой, в конце концов - что нам частная жизнь Гришковца, фрагментами которой перемежались сухие цифры, исторические факты и современные комментарии? Однако зрители смотрели внимательно и материал усваивали. Вне зависимости от пола, возраста и образовательного ценза. Это был спектакль для всех - о мужчинах как они есть.
На войне мужчины совершали героические поступки. Воевали так, будто уже умерли. И умирали так, будто в войне для них заключался смысл жизни. А ведь можно было просто приспустить флаг, и не было бы боя. Мужчинам, оказывается, важно иметь шанс умереть на войне. И не в своем собственном виде (маленького, толстого и лысого или высокого, худого и уродливого), а в образе прекрасного крейсера, танка или самолета. Именно в этот момент они ощущают, что находятся в центре жизни, а не где-то на периферии событий. Героический поступок перед смертью дает мужчине гарантию, что он лучше, чем все остальные, и хоть как-то реализовался в жизни. А кровь, смерть, трупы, Иран и Чечня доказывают самим мужчинам в очередной раз - чей дредноут круче.
А женщины, ну что женщины? Мужчины им что-то говорят, но исключительно о любви. Гришковец берет в руки два сигнальных флажка - красных, предназначенных для передачи сообщений в море на большие расстояния, влезает на стул и начинает, размахивая ими, передавать какие-то слова. Говорит, что о любви. Под музыку Элвиса Пресли звучит убедительно. Затем повторяет снова медленнее, для тех, кто не понял с первого раза. О л-ю-б-в-и.
В номинации "Новация" "Дредноуты" Гришковца скорее всего не победят. Во-первых, потому что уже имеют две "Маски" за победу именно в этом конкурсе, во-вторых, потому, что по большому счету ничего нового по сравнению с другими спектаклями Гришковца не показали. Зато есть шанс на победу у спектакля "Lexicon" петербургского режиссера Алексея Слюсарчука. Он начинал в "Формальном театре" и в спектакле очевидно влияние режиссерской манеры Андрея Могучего. При попытке перевести текст "Хазарского словаря" Милорада Павича на язык сцены возникает некий новый синтетический театральный язык. В водоворот действия втягивается все, что существует в данный момент в реальности театрального зала, - актеры, видеопроекция с хроникой, текст Павича, сами зрители, приготовление рыбы на углях с белым вином и сам запах этой рыбы, окна во двор и сам двор, который виден сквозь эти окна┘ В своем стремлении создать из всего этого новую реальность актеры столь последовательны и искренни, что им невольно прощаешь заметные огрехи в реализации режиссерского замысла. А ощущение размытости сюжета, случайности совпадения сцен и отсутствия причинно-следственных связей им передать, несомненно, удалось.
В номинации "Спектакль малой формы" был показан спектакль питерского ТЮЗа "Дневник провинциала в Петербурге". Это вторая редакция моноспектакля Алексея Девотченко шестилетней давности, поставленного режиссером Григорием Козловым по одноименной повести Салтыкова-Щедрина. Играл Девотченко изумительно: парадоксально и эксцентрично. Историю провинциала, попавшего в Петербург и путешествующего по кабакам, гостям и приемам. Всех людей, встретившихся ему в пути, он тоже играл. Хотя смысл спектакля за шесть лет как-то незаметно скатился с высот сатиры на российские нравы до язвительного, физиологичного в своих подробностях рассказа о человеке, отягощенном гнетом алкоголя. Честно говоря, не очень понятно как этот далеко не новый уже спектакль попал в конкурс, но, конечно, грех не номинировать Алексея Девотченко - одного из интереснейших питерских актеров.
"Эдип-царь" Софокла в Театре на Литейном в конкурсе спектаклей малой формы выдвинут в четырех номинациях. Режиссер Андрей Прикотенко - недавний выпускник курса Вениамина Фильштинского - предложил весьма современную трактовку канонической трагедии. Сюжет разыгрывается в кратких пантомимах, то откровенно фривольных, то иронически-ернических. Действие древнегреческой трагедии расцвечивается откровенным стебом: старец Тиресий выкатывается в Диогеновой бочке, вестник из Коринфа приносит на спине кусок колонны коринфского ордера, Эдипу, ослепившему себя, кладут на глаза лепестки алых роз. Все роли разделены между тремя актерами. Над сценой висят на веревочных жгутах камни. Угрожающе и неотвратимо. Мол, камень "эдипова комплекса" на каждого из нас может упасть. К сожалению, великолепная Ксения Рапопорт (из Малой драмы) практически не имеет шансов получить за роль Иокасты "Золотую маску". Скорее всего в номинации "Лучшая актриса" ее завоюет, и заслуженно, актриса Театра на Литейном Татьяна Щуко за виртуозно исполненную роль Лики в "Московском хоре" Малого драматического. Спектакль, поставленный Игорем Коняевым под руководством Льва Додина, - абсурдный панегирик советской эпохе.
Коммунальная квартира представлена многоярусным человеческим муравейником. Жители орут друг на друга, выясняют отношения, пишут письма Хрущеву и поют хором Баха и Перголези. Главный голос "московского хора" - Татьяна Щуко - бодрая старушка в шинели, накинутой поверх ночной рубашки. Специально под нее перед началом "Золотой маски" в спектакле были изменены мизансцены. Актриса, упав и сломав ногу, долгое время не могла двигаться. В нынешней редакции спектакля она перемещается только в горизонтальной плоскости, что, несомненно, изменило геометрию мизансцен, но дало зрителям возможность увидеть и актрису, и спектакль, не идущий уже долгое время.
Санкт-Петербург
